Андрей Воронин - Слепой. Смерть в подземке

— Да пошел ты со своей душеспасительной риторикой! — огрызнулся Вышегородцев. — Тоже мне, Макаренко и Сухомлинский в одном флаконе!

— Это не риторика, и спасти я пытаюсь вовсе не твою душу, — возразил Стрельцов. — Я спасаю твой зад, а заодно и свой. Это было просто вступление, чтобы ты не брыкался, когда я дойду до сути.

— И в чем же суть?

— Суть в том, что мы с тобой сейчас вынуждены идти ва-банк — или пан, или пропал. Деньги получены, алмазы у нас на руках, срок их передачи назван и не подлежит изменению — то есть ходу нет ни назад, ни в сторону. Только вперед! И при этом вокруг происходит что-то непонятное, какая-то, чтоб ее, подозрительная муть. Поэтому, мой капитан, наведи у себя на мостике полный порядок, надень спасательный жилет и держись поближе к шлюпочной палубе. Если нашего курьера накроют в аэропорту — неважно, здесь или на том берегу, — через пять минут тебя не должно быть в офисе, а через час — в стране. Вот, собственно, и все, что я хотел тебе сказать.

— Дай-ка сигарету, — попросил Андрей Викторович. — Сволочь ты все-таки, Пьер Кузьмич, — добавил он, закурив и провожая глазами стремительно тающее в прозрачном воздухе погожего осеннего денька облачко дыма. — Хотя в уме тебе не откажешь. Если бы ты с этого и начал, я бы, пожалуй, послал тебя куда подальше. А так… Ничего не попишешь, придется внять!

— Уж будь так добр, — попросил Стрельцов и, наплевав на введенное собой же правило, закурил вторую сигарету подряд.

Серебристый полноприводной внедорожник с тонированными стеклами, переваливаясь с боку на бок и расплескивая колесами лужи, осторожно полз по лесной дороге. Подлесок подступал к ней вплотную с обеих сторон, ветки то и дело задевали забрызганные грязью борта, чертя на них свои горизонтальные извилистые автографы, и, слыша издаваемый ими противный скребущий звук, водитель досадливо морщился. Обязанность поддерживать автомобиль в идеальном состоянии как внутри, так и снаружи лежала на нем, и он с неудовольствием предчувствовал массу хлопот, что ждали его по окончании этой прогулки. Шикарный «лексус» с салоном из натуральной кожи оказался самым подходящим для нее транспортным средством в гараже хозяина, и сейчас, пытаясь свести к минимуму возможные повреждения и загрязнения этой дорогой игрушки, водитель поневоле вспоминал многочисленные телевизионные ролики, рекламирующие подобные авто. В этих роликах новехонькие джипы известнейших марок лихо преодолевали россыпи валунов, скальные выступы, глубокую грязь и стремительные горные реки. Реклама утверждала, что именно для этого они и предназначены, скромно умалчивая о том, во что обойдется ремонт подвески после одной-единственной подобной поездки — если, конечно, отчаянному парню, который на нее отважится, вообще посчастливится вернуться домой за рулем, а не на своих двоих.

Прокладывая путь через паутину абсолютно одинаковых с виду малоезжих проселков, которыми был вдоль и поперек изрезан лесной массив, водитель косился на экран спутникового навигатора. Толку от этого мудреного прибора здесь, в лесу, не было никакого: навигатор отчаянно врал, стрелка, указывающая направление движения, крутилась, как заблагорассудится, то и дело разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, и каждый раз, когда это происходило, нарочито обезличенный женский голос принимался с выводящим из душевного равновесия тупым упорством вещать: «Неверное направление, разворот через пятьсот метров… разворот через триста метров… сто…» Дважды последовав совету развернуться и убедившись, что это ничего не меняет, водитель отключил сначала функцию голосовых сообщений, а затем и сам навигатор: без него шансы заблудиться явно были чуточку меньше.

— Давно бы так, — одобрил это мудрое решение расположившийся на заднем сиденье Петр Кузьмич Стрельцов. — Вот тебе, Слава, наглядный пример того, что такое на самом деле наша высокотехнологичная цивилизация. Час езды от Московской кольцевой, и все ее достижения псу под хвост — впору пересаживаться на лошадь и вспоминать, с какой стороны на деревьях мох растет.

— С северной, — блеснул эрудицией сидящий справа от водителя охранник. — Везде написано, что с северной. Хотя я однажды попытался проверить…

— И что? — живо заинтересовался водитель.

— Честно говоря, у меня получилось, что он растет где попало, а то и вообще со всех сторон.

Впереди дорога ныряла в ложбину, превращаясь в темный тоннель, над которым, смыкаясь в сплошной полог, нависали пестрые от поредевшей желто-красной листвы ветви каких-то кустов. Под колесами захлюпала вязкая черная грязь, затрещали сучья, которых набросал в глубокие колеи кто-то проехавший здесь незадолго до них. Черная, как сырая нефть, жижа, выдавленная из-под сучьев тяжестью машины, длинными струями выстреливала в стороны, окатывая обочины. Водитель задействовал передний мост, не имея ни малейшего желания по колено в грязи выталкивать машину в случае, если она забуксует и сядет на брюхо; двигатель сердито взревел, выбрасываемые из колеи бешено вертящимися колесами сучья несколько раз с глухим стуком ударили в днище, и «лексус» благополучно выскочил на сухое место.