Андрей Воронин - Слепой. Смерть в подземке

Голос у него был сиплый и какой-то неживой, словно его голосовых связок уже коснулся процесс разложения. Заскрипев зубами от усилия, он заставил себя подняться на ноги, переждал приступ головокружения и только после этого утопил большим пальцем одну из клавиш быстрого набора.

Момент истины настал. В ближайшее время Петру Кузьмичу предстояло окончательно убедиться, кто из них все-таки выиграл спор по поводу шансов на воскрешение, имеющихся у человека, которого сначала расстреляли, а затем похоронили на глубине двух метров среди чахлого подмосковного осинника.

Выйдя из полицейского участка, Николай Николаевич огляделся в поисках такси. Было уже начало девятого, Москва давно зажгла вечерние огни — здесь, в тихой боковой улочке, достаточно скромные, ничуть не более яркие и многочисленные, чем в каком-нибудь провинциальном райцентре. Вдоль тротуаров сплошными рядами стояли, напоминая о постигшем Николая Николаевича злосчастье, припаркованные автомобили. Несколько свободных мест оставалось только напротив крыльца, на котором стоял Ник-Ник, в связи с чем ему немедленно вспомнился рассказ одного знакомого, который, было дело, повадился оставлять свою машину около отделения милиции, тогда еще и не помышлявшей о переименовании в полицию. Рассказчику казалось, что это очень умно: редкий наглец рискнет обворовать или угнать автомобиль, припаркованный под окнами ментовки. Вскоре, однако, ему пришлось переменить свое мнение: обокрасть его не обокрали, но три утра подряд, являясь за своей машиной, он обнаруживал все четыре колеса спущенными. Это неприятное явление волшебным образом прекратилось, как только он понял намек и перестал парковаться на милицейской стоянке.

«Сволочи, — с неприязнью подумал Ник-Ник. — Полицейские! Да ты их хоть архангелами назови, все равно как были они ментами, так ментами и останутся. И ни черта они не найдут, зря я только время на них потратил…»

История вышла преглупая: менее чем за сутки до отлета в Нью-Йорк он обнаружил, что у него украли автомобиль — страшно дорогой, горячо любимый, оборудованный самыми современными противоугонными системами японский пикап повышенной проходимости, купленный всего полгода назад. Только-только собрался отогнать его на платную подземную парковку, глядь, а машины-то и нет! Противоугонные устройства не сработали, система спутникового обнаружения помалкивала в тряпочку, из чего следовало, что угонщикам удалось ее отключить. Впрочем, Безродного это ничуточки не удивило: такие машины угоняют исключительно под заказ, и занимаются этим профессионалы, настоящие мастера своего дела, экипированные по последнему слову техники. Так что удивляться действительно было нечему, зато поводов для огорчения хватало. Радовало в этой ситуации только одно: что там, в Нью-Йорке, на ринг выходить не ему.

«Ладно, — подумал он, потихоньку смиряясь с тем, чего все равно не мог изменить, — переживем. Будет теперь моя тележка кататься по какой-нибудь Чечне. Чтоб вы там на ней с серпантина в пропасть сверзились и в лепешку разбились, уроды! А я себе новую куплю, еще круче».

Утешение было слабое. Оно, конечно, невелика потеря, но сам принцип: воруйте на здоровье, я себе еще куплю, — ни к черту не годился, потому что целиком и полностью устраивал в первую очередь угонщиков. Ты покупай, дядя, покупай, а уж мы придумаем, как твоим добром распорядиться — эх, раз, да еще раз, да еще много-много раз…

Надо было потихонечку двигаться: тут, на превращенной в сплошную парковку тихой улице, поймать случайно проезжающий мимо мотор ему не светило. Ник-Ник сунул в зубы сигарету, с недовольством отметив, что в пачке осталось всего три штуки, чиркнул колесиком зажигалки и, попыхивая дымком, сошел с ярко освещенного крыльца на исчерченный тенями оголившихся ветвей тротуар. Над улицей неподвижно висела легкая туманная дымка, небо над головой было того мутного, неопределенного цвета, какой можно увидеть только ненастным вечером в большом городе. Оно действительно напоминало купол — неновый, подбитый грязноватым, потерявшим первоначальный цвет брезентом шатер, которым город по вечерам отгораживался от неба, чтобы оттуда, сверху, не подсматривали, чем его обитатели занимаются под покровом ночной темноты.

Из-за угла, на мгновение ослепив фарами, вывернул какой-то автомобиль. Ник-Ник наудачу махнул рукой, и машина затормозила рядом, оказавшись серебристым седаном, сошедшим с конвейера той же корпорации, что и угнанный пикап Безродного. Стекло с едва слышным шорохом скользнуло вниз; наклонившись, Ник-Ник назвал адрес и, поскольку сигарета в его руке была зажжена буквально только что, поинтересовался, можно ли курить в салоне.