Андрей Воронин - Слепой. Я не сдамся без боя!

Убирать два последних ящика Глеб не стал, поскольку через них можно было спокойно перешагнуть. Наклонившись вперед, он заглянул в неосвещенный, битком набитый кузов, занес ногу и замер, краем глаза уловив тусклый блеск тонкой проволоки.

Проволока была медная; один ее конец оказался привязан к планке деревянного ящика с ананасами, который стоял на уровне груди примерно посередине второго ряда (там, где Глеб и ожидал обнаружить сюрприз), а другой прятался в щели между двумя мешками. Осторожно, по миллиметру, Глеб запустил в щель руку, нащупал стальное яйцо ручной гранаты, крепко прижал спусковой рычаг к корпусу и вытащил гранату из тайника. Он закрепил чеку, загнув разогнутые кем-то концы, и засунул ее обратно между мешками, чтобы не каталась по полу во время движения.

Пока все было просто; подрывник, готовивший машину, до сих пор ничем не удивил Глеба, кроме, разве что, количества взрывчатки, которое вряд ли зависело от простого исполнителя.

Аккуратно пошарив среди мешков вдоль правого борта, он обнаружил взрывное устройство. В качестве дистанционного взрывателя, как и предполагалось, был использован мобильный телефон — простой, но надежный и с емким аккумулятором, способным держать заряд на протяжении целой недели. Присев на ближайший мешок и дав глазам хорошенько привыкнуть к царящей в кузове полутьме, Сиверов внимательно осмотрел устройство.

Оно было собрано аккуратно, с умом и толком, но без особенной фантазии — прямо-таки по учебнику для начинающих диверсантов. Тут имели место быть две дублирующие цепи, одна ложная плюс один маленький секрет, рассчитанный на неосторожность того, кто попытается обезвредить бомбу. Данный секрет, собственно, давно уже таковым не являлся, ибо был неоднократно описан в специальной литературе; Глеб узнал его еще в дни учебы в училище ВДВ и теперь, увидев, прямо-таки обрадовался, как будто встретил старого знакомого. Действуя аккуратно и быстро, как на экзамене, он обезвредил бомбу. Это заняло около минуты и еще раз доказало то, что Глеб понял еще раньше: кадры, которыми мог похвастаться господин Юнусов, были далеко не высшего качества.

Убедившись, что взрыва в ближайшее время наверняка не последует, Глеб обрезал последние провода и подбросил на ладони мобильник, без которого адская машинка представляла собой просто кучку цветных проводов и дешевых радиодеталей. Его самодовольство было немедленно наказано: со стороны кабины вдруг послышался резкий звук, от которого Слепой вздрогнул, едва не выронив телефон.

Оказалось, что в кабине просто включилось радио. Хотя, что значит — просто? Включить его мог только пришедший в себя татарин, а зачем, спрашивается, ему это понадобилось? Чтобы оповестить Глеба о своем пробуждении? Или он окончательно свихнулся, забыл, где находится и что с ним произошло, и включил музыку, чтобы не скучать?

«Неба клочок, солнца глоток, пока не спущен курок», — пел своим глубоким грудным голосом Александр Кутиков. Озадаченный и встревоженный Глеб не обратил внимания на заключенный в этой фразе символический смысл, хотя обрамленный стенкой кузова и неровной стеной фруктовых ящиков клочок серого пасмурного неба находился прямо у него перед глазами. Ему надо было срочно выяснить, что там затеял пленный татарин, да и время, честно говоря, поджимало: была уже половина двенадцатого, и ему следовало поторапливаться, если он хотел прибыть на место хотя бы за десять минут до полудня.

Он начал протискиваться к выходу, но вдруг остановился. Нужно было идти, но что-то не пускало. Даже не закрывая глаз, он вдруг увидел кадр из какого-то голливудского полицейского боевика: связка похожих на эскимо цилиндрических динамитных шашек, вся опутанная разноцветными проводами, и соединенный с ней электронный таймер, ведущий обратный отсчет. Корпус у таймера черный, а цифры на дисплее — зловеще-красные, крупные, чтобы даже самый подслеповатый зритель видел их и знал, за сколько именно секунд до катастрофы главный герой спас мир…

Помнится, впервые увидев эту сцену по телевизору, Глеб так хохотал, что поневоле захваченная перипетиями нехитрого сюжета и ничего не смыслящая в подрывном деле Ирина строго попросила его сделать одно из двух: или замолчать, или покинуть комнату, дабы своим лошадиным ржанием не мешать просмотру. Он замолчал, хотя его еще долго разбирал смех.

Сейчас ему было не до смеха. Он подозревал, что в нем говорит обыкновенная паранойя, в той или иной степени присущая каждому, кто по долгу службы в течение продолжительного времени внимательно исследует самые темные и отталкивающие стороны человеческой натуры. Бывало, и не раз, что, уходя восвояси после сделанного почти в упор контрольного выстрела, он с трудом перебарывал желание обернуться и проверить, не крадется ли клиент за ним по пятам с кирпичом в занесенной для удара руке. А здесь был не клиент с пулей в голове, а целый грузовик мощного взрывчатого вещества, про который, кстати, никто не говорил, что в нем установлен всего один детонатор…