Андрей Воронин - Русский брат. Земляк

Он погнал машину к четырехэтажному дому на Красной Пресне, который официально арендовало братство.

«Что надумал этот ублюдок? Если что-нибудь серьезное, голову оторву.»

Освещенное здание ударило в глаза сигналом бедствия: свет горел во всех до единого окнах. Ворота были закрыты. Левченко выскочил из машины, даже не запер дверь на ключ. Подтянулся, уцепившись за отлив, заглянул внутрь. Оконный проем защищала красивая, по спецзаказу изготовленная чугунная решетка.

В комнате никого. Аккуратно застеленная кровать, тумбочка, голые стены. Черный платок висит как-то странно — да это занавешенное зеркало! Такое устраивают только в доме покойника.

Максим прислушался: от вязкой тишины закладывало уши. Бросил взгляд на водосточную трубу — развалится при первом же прикосновении. Соскочил вниз, бегом вернулся к машине и подогнал ее вплотную к глухим, крашенным серой краской воротам для автотранспорта. Подпрыгнув с крыши своего видавшего виды «Фольксвагена», уцепился за верхний край одной из створок. Остальное было делом техники.

Во внутреннем дворике стояли две грузовые машины, несколько металлических контейнеров-десятитонников, валялся труп огромной овчарки. Уже не оставалось времени действовать скрытно, без шума. Левченко ринулся по длинному коридору, каждую из дверей открывая ударом ноги.

Ни одна не была заперта. Все комнаты походили друг на друга как две капли воды. Одинаково аскетичные кельи с занавешенными зеркалами.

«Зачем вообще зеркала послушникам, отрекшимся от всего земного? Или они — составная часть придуманного Матвеевым культа?» — размышляло второе «я» Максима, то, которое продолжало анализировать при любой заварухе: погоне, стрельбе, рукопашном бое.

На повороте он чуть не споткнулся о тело совсем еще юной девушки. Распущенные волосы, белое, безо всяких украшений одеяние до пят испачкано в крови. На обеих руках перерезаны вены. Пульс не прощупывался. Смерть наступила совсем недавно — тело еще не успело остыть, закоченеть.

«Ну, Борода, ты мне за это ответишь.»

Лестница. Куда — вверх или вниз? Ошибка может стоить кому-то жизни. Если они собрались возноситься на небеса, то заберутся как можно выше. И все-таки Максим побежал вниз, перепрыгивая через три ступени. Толкнул тяжелую дверь и очутился в просторном помещении, залитом ярким светом. Большую его часть занимал бассейн с невысоким бортиком, выложенным плиткой.

Даже видавшего виды майора передернуло — все дно было устлано людьми в самых разных позах. Те же белые одеяния до пят, те же распущенные волосы у женщин. Кристально-прозрачная вода позволяла видеть каждую деталь. Левченко окунул руку — вода была теплой.

В бассейне был устроен подогрев и слои воды плавно перемешивались — более теплые поднимались наверх. Из-за этого шевелились волосы, складки ткани. Максим не обнаружил в воде следов крови — людей топили живыми или они сами добровольно погружались на дно. Ни одно тело еще не всплыло на поверхность. Местами утопленники лежали в два слоя — их было слишком много для бассейна.

Где тут сливной вентиль — хотя бы воду выпустить? Черт возьми, не у кого узнать — ни одной живой души.

Всего на две-три секунды он задержался возле бассейна — со двора донесся стрекот включенного движка. Левченко взлетел вверх по лестнице и увидел в окне, как грузовая машина медленно подкатывается к воротам и человек в защитного цвета куртке тянет на себя разомкнутые створки. Не задумываясь, Максим открыл беглый огонь по колесам.

Водитель резко рванул вперед — человек в защитной форме едва успел отскочить. Впритык к воротам стоял левченковский «Фольксваген». Грузовик еще не настолько разогнался, чтобы отбросить его с дороги. После глухого удара раздался звон бьющегося стекла.

Последней пулей, оставшейся в обойме, Максим выстрелил по кабине — почти вслепую, потому что стрелял вдогонку, видя перед собой кузов, обтянутый брезентом. Похоже, выстрел достал водителя — машина странно вильнула на спущенных шинах и даже откатилась на несколько метров назад.

Те, кто сидел внутри явно не успели засечь, откуда стреляли. Несколько автоматных очередей вслепую полоснуло по окнам. Присев на корточки, Левченко сменил обойму в «Макарове». Отсиживаться Максим никак не мог — он был обязан не выпустить никого на улицу.

Широко расставил ноги, вытянул обе руки, поддерживая левой правый кулак с зажатой ребристой рукояткой. Привстал и выпустил две пули подряд в коренастую фигуру, уже проскочившую было в створ.