Андрей Воронин - Русский брат. Земляк

— Насколько я знаю, масоны никогда не стремились завоевать популярность, не напрашивались на любовь. Настоящему делу реклама только вредит.

— А как насчет финансовой поддержки?

— В России сейчас достаточно капиталов. Стартовые деньги найдутся.

Через день Саундгрейв сообщил, что Великий Мастер затребовал все материалы по Белозерскому.

«Значит, они заводят на каждого досье, — сделал вывод адвокат. — Что ж, без этого в самом деле трудно обойтись. Главное — соблюдать чувство меры.»

Убедившись, что Зиба просто потеряла сознание, Алексей подхватил жену на руки, чтобы отнести в дом. Но на полдороге передумал — лучше оставить ее на свежем воздухе.

Легонько потрепал по щеке — глаза приоткрылись. По лицу пробегали тени от листьев, треплющихся на ветру. Сообразив, что голова ее лежит на коленях у мужа, Зиба резко вскочила — такой расклад ей никак не нравился.

На долю секунды небо расколола люминесцентно-белая трещина. После положенной паузы громыхнул гром.

— Пошли, сейчас польет, — сказала Зиба.

Как только они оказались под крышей, в окна застучали крупные капли. Ливень хлынул сплошной стеной, прибивая к земле траву.

— Сегодня надо кровь из носу увидеть отца.

— Позвонишь из машины. Наверняка он по тебе соскучился.

— Тут где-то должен быть телефон.

Зиба отыскала его на подоконнике в комнате с телевизором. Сторож держал телефон там, где проводил большую часть времени.

Дозвонилась она сразу — этот номер Хаджиев давал считанным людям.

— Привет… Все в порядке… С дачи… Серьезно. И Алексей здесь… Да вот — пришла фантазия… Слушай, я ему рассказываю про тот день, когда здесь отмечали Первое мая. Помнишь, я тогда отключилась и заснула. Веселый был праздник. Я рассказываю и не могу вспомнить всех, кто тогда был. Ты помнишь? Понятно, что много воды утекло. Постарайся… Его я помню… Так…

Алексей еще не видел Зибу такой сосредоточенной. Слышимость из города, очевидно, была неважной, да еще ливень хлестал в саду. Она старалась запомнить фамилии, которые называл отец.

— А это кто?.. Ясно… И все что ли? Мне казалось, гораздо больше. Ладно, спасибо… Нет-нет, ничего. Заедем как-нибудь.

Алексей заметил, что у нее зажато шесть пальцев.

— Запиши, а то забудешь, — он не понимал в чем дело, но ощущал внутреннее напряжение жены — Зиба словно аккумулировала в себе энергетическое поле грозы.

— Исключено. Мне эти фамилии теперь будут сниться… Поехали.

— Подожди, хоть ливень кончится.

— В машине переоденешься.

Но мокнуть не пришлось — сторож давно загнал «Тойоту» в гараж, куда они спустились по лестнице из прихожей.

Со стиснутыми зубами Зиба гнала по мокрой автостраде, раз за разом их заносило на поворотах. Алексей не задавал ей вопросов о самочувствии — любое напоминание о слабости привело бы ее в бешенство.

— Мне потребуется твоя помощь, — призналась она неожиданно. — В тот день, первого мая, один из шестерых совершил здесь, на даче, преступление.

Теперь Алексей мог позволить себе задать вопрос:

— Давно это стряслось?

— Посчитай сам — мне было двенадцать.

— Порядочно.

— Мы должны разыскать его любой ценой.

— Думаешь, кто-то признает свою вину?

Зиба мрачно усмехнулась:

— Посмотрим. Трудно рассчитывать, что человек сам полезет в петлю.

На полной скорости машина пронеслась по луже и мутная волна ударила в лобовое стекло, сразу рассыпавшись пеной. Зиба обошла серебристый «Опель», чуть не обтершись об него левым крылом — в зеркальце Алексей увидел как водитель выругался с перекошенным от злости лицом.

— Отец ничего не знает об этом?

— Нет, конечно. Иначе он бы давно все перевернул.

— Это были его друзья?

— Да, прикатили чисто мужской компанией на дачу. Я как раз была там. Веселились как могли, дурачились. Выпили, конечно. Потащились в сад, стали играть в детские игры. Я тащилась — бегала от одного к другому, хохотала до упаду.

— Отец, наверно, знает, где кого искать.

— Не хочу к нему приставать — сразу заподозрит неладное. Сама доберусь. Сомневаешься?

— Если только сбросишь скорость. Метров через триста снова поворот.

— Ты прав. Сейчас не стоит попусту рисковать.

Зиба плавно перешла на шестьдесят километров в час, первый раз в жизни она ехала так медленно.

— Нам с тобой понадобится оружие. Для самообороны. Пристреливать в затылок я не собираюсь — слишком легкая смерть.