Андрей Воронин - Русский брат. Земляк

— Как слушается?

Пилоты, испытатели были военными летчиками, поэтому для них не имело смысла ни очернять самолет, ни приукрашивать положение дел.

— Чуткая машина, товарищ маршал. Хоть на высший пилотаж выходи.

— Глубокую регулировку оборотов пробовали?

— Отслеживает моментом.

Маршал уже пять лет как ушел с должности главкома ВВС, но пилоты по-прежнему видели в нем командира.

— Ладно, не буду отвлекать.

Зиба и Левченко бродили по аэробусу разными траекториями. Фээсбэшник уже успел освободиться от фотоаппарата, который на самом деле представлял собой не более, чем корпус. Аппарат висел теперь на плече у Зибы, а спрятанный внутри набор инструментов перекочевал в карман Левченко. Пора было начинать разыгрывать разработанный майором и согласованный с Фатеевым сценарий.

Зиба с демонстративной решительностью направилась к наглухо задраенному люку, который находился в дальнем конце багажного отделения. Если судить по сборочным чертежам, он предназначался для ремонтных и профилактических работ. Заметив явно выраженный интерес, к ней приблизился один из молодых людей, чем-то напоминающий менеджера в торговом зале.

— Вам нужна помощь? — любезно осведомился он.

— Да. Помогите, пожалуйста, открыть этот люк.

В первый момент молодой человек решил, что гостья неудачно шутит.

— Зачем вам туда? Темно, перепачкаетесь в смазке.

— Не страшно. Я готова, — ответила Зиба с легким акцентом иностранки, хорошо владеющей русским языком.

— Очень жаль, но это исключено.

— Какого черта вы приглашаете корреспондентов, если намерены контролировать каждый их шаг? Опять старые советские игры?

Она сделала заведомо безуспешную попытку открыть люк.

— Есть общепризнанные нормы безопасности, — собеседник осторожно попытался взять ее за локоть. — Может быть, по завершению полета, если вы обратитесь за разрешением…

Зиба заявила, что не хочет тратить время на бесполезные дискуссии. К этому времени подоспел и первый зам.

— Какой-то абсурд. При всем уважении к вашему агентству…

— И это называется свободой слова?! — кричала Зиба во весь голос. — Это называется создавать условия для прессы? Я напишу в своем материале, как ваша фирма благополучно использует опыт КГБ.

— Пожалуйста. Только укажите точно, в чем именно вам отказали.

Шум скандала привлек всеобщее внимание. Никто не заметил, как один из пассажиров зашел в туалет в хвостовой части самолета и заперся изнутри.

Похоже было, что туалет еще ни разу не использовался по назначению. По стерильности он не уступал операционной плюс приятный запах хвойного дезодоранта. Левченко достал набор инструментов и стал снимать одну из панелей обшивки. За ней располагался кожух с пучком силовых кабелей внутри. Когда майор приступил к работе, аэробус пошел на второй круг.

Конфликт в багажном отделении тем временем не утихал. В роли американской корреспондентки, считающей, что везде и повсюду она имеет право доступа, Зиба выглядела очень убедительно. Правда, принципы информационной свободы она явно не распространяла на собратьев по профессии. Репортеру из «НТВ», который пытался запечатлеть скандальчик для программы «Сегоднячко», она чуть было не разбила камеру. Взрыв ярости получился таким естественным, что сомнений в его подлинности ни у кого не возникло.

— Женская логика в чистом виде, — поделился с кем-то из знакомых обиженный репортер.

Сняв кожух, Левченко осторожно уложил его на пол. Теперь в полу туалетной комнаты открылся просвет — отверстие для пучка кабелей было сделано с запасом.

«Просочусь или нет? — спросил себя Левченко.

На чертеже отверстие выглядело более гостеприимно.

Присесть, опустить ноги. Теперь опереться руками о пол. До пояса все просочилось. А вот дальше туговато.

Ничего — джинсовую рубашку надо в любом случае снимать, да и штаны тоже. Потом объявишься в салоне весь в пятнах… Посмотрим как теперь.

Левченко задрал руки вверх как прыгун с трамплина. Края отверстия никто, конечно, не подумал аккуратно зачистить — заусенцы ободрали плечи. Он скатился по гладкой наклонной поверхности — внутренней поверхности днища.

Здесь было, мягко говоря, холодновато. Даже у майора, который зимой мог окунуться в прорубь, застучали зубы, мышцы напряглись и словно окаменели. Надо дальше, в отсек гидравлики — там поддерживается нормальная температура, иначе масло станет слишком вязким.

Своих шагов по днищу Левченко не слышал — здесь не было звукопоглощающих покрытий, как в пассажирских салонах, и рев двигателя молотил в барабанные перепонки. Стальные клепаные листы под ногами вибрировали, и эта вибрация сливалась с дрожью его собственного тела…