Владимир Колычев - Сердечная отрава

Сирена закрыла глаза, сначала задремала, а затем и заснула. Арсений все ждал, когда она положит голову ему на плечо, но нет, ее даже не клонило к нему. На Новокаширском шоссе машина разогналась, на одной из развязок с плавным разворотом над дорогой ушла влево, и очень скоро оказалась на окраине Домодедова.

Таксист остановился напротив небольшого кирпичного дома с шиферной крышей и покосившимся штакетником, но Сирена повела Арсения дальше. Когда машина скрылась за поворотом, она свернула к большому двухэтажному дому с эркерами и террасой на втором этаже.

— Конспирация? — спросил он.

— Конспирация… Только у меня ключей нет. — Сирена смотрела на высокие кованные ворота.

Забор вокруг дома кирпичный, достаточно высокий, но все же пониже ворот.

— А где ключи? — спросил Арсений.

— Там не ключ, там Виктор, — качнула головой Сирена, странно посмотрев на него.

— А если его нет?

— Тогда под ковриком…

Коврик этот находился в вольере для сторожевых псов. К счастью, самих собак не было. Арсений взял ключи: сначала открыл калитку и впустил Сирену, а затем уже занялся входной дверью.

Дом большой, новый, полностью под ключ; и отделка там по высшему разряду, и мебель; но, похоже, в нем никто никогда и не жил. В комнатах пыльно, большой диван в холле — под белой накидкой.

— Не было здесь Виктора, — невесело заключила Сирена.

Но и сильно расстроенной она почему-то не выглядела.

— У вас, наверное, много таких домов, — утвердительно сказал Арсений.

— Да нет, не очень…

Сирена смотрела на Арсения, как будто ждала от него объяснения в любви, во всяком случае, так ему показалось.

— У Ширмана тоже схрон был.

— Я помню… Я все помню…

Сирена стояла возле камина, не сходил с места и Арсений, но ему казалось, будто она приближается к нему. Все жарче у нее в глазах, может, потому она и становилась будто бы все ближе. Увы, Арсений уже не знал, нужна ли ему эта близость.

— У вас дети есть?

— Сын и дочь. Они сейчас в Англии.

— Ну да.

— На самом деле это несмешно. Здесь у нас бизнес, здесь опасно… Я знаю, Виктор выкрутится. И придет за мной. Сюда.

— Будем надеяться.

— И мы уедем, — кивнула она.

— Разумный выход.

— Но пока что я здесь. И ты должен быть со мной.

— Ну, хорошо, — не очень охотно согласился он.

И Сирена это заметила.

— Ты как будто делаешь мне одолжение, — сказала она.

— Да нет, просто думаю… Во-первых, у меня нет оружия, — пожал плечами Арсений.

— Раньше ты таким не был. Раньше ты готов был драться за меня голыми руками.

Сирена смотрела на него по-доброму, но в голосе звучал упрек.

— Когда раньше? Двадцать лет назад?

— Я ни в чем перед тобой не виновата.

— Я тебя ни в чем и не виню.

— Ты меня уже не любишь? — с обидой в голосе спросила Сирена.

А на глазах блеснула слеза.

Арсений любил Сирену, двадцать лет жил мечтой о встрече с ней, но сейчас он почему-то не мог признаться в этом — во всяком случае, на словах.

Он медленно подошел к ней. Сирена, казалось, мысленно отстранилась от него, но телом, напротив, подалась. Ее губы затрепетали в ожидании поцелуя.

Арсений остановился, мягко коснулся рукой ее шеи, поднес ладонь к уху.

— А надо?

Сирена ответила на языке тела. Взгляд у нее затуманился, рот приоткрылся, голова качнулась. Арсений не касался ладонью ее уха, Сирена сама прижалась щекой к его руке.

— Я хочу, чтобы все было, как раньше, — негромко пробормотала она.

Арсений и сам хотел бы перенестись на двадцать лет назад, но память отбросила его всего лишь на год. Он вспомнил: на зоне проснулся весь в поту — после того, как ему приснилась Сирена. Он тогда мог только мечтать о той возможности, которая сейчас была у него прямо в руках. Они вдвоем, Сирена тянется к нему, а Казимира нет, и никогда уже не будет. О какой Вите сейчас могла идти речь?

— И я хочу.

Он гладил Сирену рукой, пока она не закрыла глаза. Только тогда он притянул ее к себе и поцеловал в губы. От сильных ощущений у Сирены отказали ноги. Рядом был диван, Арсений подхватил женщину на руки и опустил на него.

Она ничего не говорила, когда извивалась под ним, помогая снять юбку. А когда осталась голой, вдруг спросила:

— Зачем ты это сделал?

Но прилив страсти размыл ее возмущение, оно ни к чему не обязывало. К тому же Арсений помнил, как Сирена пыталась останавливать его в прошлом. Он тогда ни разу не остановился; может, потому она захотела его и сейчас?

— Я еще ничего не сделал.