Владимир Колычев - Сердечная отрава

— Меры предосторожности?

— Да, что-то вроде того.

— Значит, ты знаешь, что вам угрожает.

— Да, были тревожные звоночки. Мы обязательно со всем разберемся, — кивнула Сирена.

— Отлично!.. Скажи, чтобы остановились, я сойду, — сказал Арсений.

Сирена явно тяготилась его обществом; что ж, он готов оставить ее в покое. И назад к Вите пойдет пешком. Прогуляется по вечерней Москве. А если будет опаздывать, то возьмет такси. Вита не уйдет без него, они отправятся к себе домой, закроются, пошлют всех на хрен и займутся любовью. А завтра он примется за чердак: Вита хочет устроить там зимний сад, а он только «за».

— Сойдешь? — Сирена посмотрела на него так, как будто только что заметила его присутствие.

— Останови планету, я сойду, — сказал он с чувством легкости после принятого решения.

Сирена остается в своем мире, а он будет строить счастье с Витой.

— Планету?

— Ты для меня — целая планета, — улыбнулся Арсений. — Но я хочу сойти.

— Ты оставляешь меня? — удивленно и даже в замешательстве спросила она.

— Мне пора.

— Ты оставляешь меня в беде?!

— Ты обязательно со всем сама разберешься, — кивнул он.

— Кто тебе такое сказал?

— Ты сама сказала. Сейчас.

— Да?..

— У тебя целая служба безопасности.

— Да, конечно…

— Мне пора, — повторил Арсений.

Однако Сирена почему-то уже не хотела его отпускать. И смотрела на него как на предателя.

— В Казимира… В Виктора стреляли? — поправилась она.

— Стреляли.

— И ты позвонил мне, чтобы это сказать?

— Позвонил.

— А разве Витя не мог сам мне позвонить?

— Мог.

— Тогда почему позвонил ты?

— Наверное, потому что хотел тебя увидеть.

— Наверное? — В ее голосе прозвучали капризные нотки.

Как будто Сирена хотела, чтобы Арсений признался ей в любви, а он упирался.

— Хотел тебя увидеть.

— А теперь хочешь уйти?

— Хочу, — сказал Арсений, ничуть в том не сомневаясь.

Решение принято, пора уходить. Но Сирена не останавливала машину.

— А если меня действительно хотят убить?

— Ты можешь уехать за границу.

— Ты должен помочь мне.

— У меня нет загранпаспорта, — покачал головой Арсений.

— Ты не хочешь помочь мне?

У Арсения язык не повернулся сказать «нет».

— Хочу.

— Для начала надо найти Виктора.

— Я не знаю, куда он уехал.

— Есть одно место… Есть только одно место, где он может спрятаться, — немного подумав, сказала Сирена. — Надо туда съездить.

— Поехали, — не моргнув глазом сказал Арсений.

Ни словом, ни взглядом нельзя было открывать страшную правду. Тем более что от перестановки истин сумма не меняется. Без разницы, куда ушел Казимир — неизвестно куда или на тот свет — опасность в любом случае угрожает Сирене.

— У тебя есть права? — спросила она.

— Зачем?

— Никто не должен знать это место. — Сирена кивком показала за стеклянную перегородку.

— Предлагаешь высадить телохранителей?

— Пусть отдохнут.

— Спасибо, конечно, за доверие. Но машина на спутнике, ее можно отследить.

— Тогда на такси.

— Ты уверена, что так надо? — спросил Арсений.

— Я уверена в тебе. — Сирена завороженно смотрела на него.

И он таял под ее взглядом как свеча.

— Давай на такси.

— Я вызову. — Сирена взяла сумочку, вынула из нее телефон.

— Не надо, так найдем.

— Как скажешь.

Она велела остановить машину возле торгового центра, сказала, что скоро вернется, и они ушли. Телефон Сирена оставила в машине. Значит, она действительно не хотела, чтобы ее нашли.

Они проскользнули через торговые залы и покинули здание через вход с другой стороны. У троллейбусной остановки одиноко стояла белая «Шкода», водитель скучал в ожидании клиентов. Арсений его порадовал заказом, а Сирена назвала адрес. Путь предстоял неблизкий; место, о котором говорила Сирена, находилось в Домодедово. До Кольцевой по пробкам пока доедешь, часа два пройдет.

Сирена загадочно улыбнулась, глядя на него. Она молчала, но ее взгляд говорил сам за себя. Да, он помнил, как они уезжали с Охотного ряда на «БМВ» Казимира: Сирена тогда села к Арсению на колени. А сейчас они даже не касаются друг друга, но ему и это за счастье. Сирена такая недосягаемая и вдруг сошла к нему с небес на грешную землю. Правда, что-то не очень хотелось ему принимать эту жертву. Ему бы сейчас в Орехово, к Вите — сегодня затопить баньку, помянуть Казимира, а завтра заняться чердаком.

Сирена посматривала на Арсения, улыбаясь про себя, и молчала. Не царское это дело первой заговаривать с простым смертным. А ему не хотелось говорить. От воспоминаний о хорошем легко можно было перейти к плохому, а ему вовсе не улыбалось сейчас выяснять отношения с Сиреной. Да и в чем, серьезно, он мог ее упрекнуть? Казимир убил бы, если бы она не пошла с ним. Да и вообще, со смертью Казимира отпал смысл копаться в грязной корзине воспоминаний.