Владимир Колычев - Сердечная отрава

— А для тебя есть смысл?

— Даже представить себе не могу — я и без Казимира!.. Это все равно, что утром выйти на балкон, а солнца нет.

— Но сегодня же ты проснулась без него и ничего?

— Солнце может быть зимним. Светит далеко, за облаками. Не светит, не греет, но все-таки это солнце. Так и с Казимиром… Я его ненавижу… Честно скажу, ненавижу… Но и без него не могу…

— Привыкнешь, — вслух подумал Арсений.

— Какой ты умный? Почему ты его не убил? — Сирена резко, шумно повернулась к нему.

— А я должен был?

— Ты на него набросился, ты его чуть не задушил. Хорошо, начальник охраны подоспел.

Арсений, конечно же, догадался, о чем шла речь. Оказывается, Сирена знала о его недавнем фиаско. Значит, она много о чем знала.

— Хорошо?

— Не хватало еще, чтобы тебя посадили за убийство. Сколько ты уже отсидел?

Арсений с благодарностью глянул на Сирену. Она беспокоилась о нем, и это не могло не греть душу.

— А Казимир тебе еще и добавил, — сказала она.

— В смысле? — не понял он.

— Кого он там тебе подсунул?

— Нормально все. — На эту тему Арсений говорить с Сиреной сейчас уж точно не хотел.

— Нормально?.. Тебе я нужна, а не эта… Я не говорю, что она дрянь, но тебе нужна я… А мне нужен ты… И Казимир… Одно другому… Да нет, одно другому как раз-то и мешает… Двадцать лет с ним прожила, ни разу не изменяла. Даже не знаю, что это такое, иметь любовника…

Арсений кивнул. Он тоже не хотел жить на два фронта. Возможно, ему предстоял выбор: или Серена, или Вита. И он не знал, как быть. С Витой все просто, а с Сиреной его жизнь очень быстро зайдет в тупик. Да и не хотел он быть приживалкой при ней.

— Казимир меня убьет, если узнает.

— Не убьет.

— Возможно, он уже скоро будет.

— Не будет.

— Почему ты в этом так уверен? — Сирена приподнялась на руке, чтобы посмотреть Арсению в глаза.

— В чем?

— В том, что Казимир не придет… Что с ним?

— Охотятся за ним.

— Он ранен?

— Я не знаю. — Он закрыл глаза, чтобы не смотреть на Сирену.

Они валялись в постели до самого вечера, стараясь не думать о своих половинках. Но к ночи Сирена все-таки забеспокоилась.

Она подошла к Арсению, коснулась руки мягко, но запястье сжала резко.

— Давай с самого начала. Виктор пришел к тебе, хотел у тебя спрятаться. Ты согласился, а он передумал. Так все было?

Арсений кивнул, угрюмо глядя на нее. Что-то не хотелось ему обманывать любимую женщину. К тому же он должен думать о ее безопасности, а здесь она под угрозой. Возможно, ее уже ищут, чтобы убить. А если так, то до этого дома рано или поздно доберутся.

— Передумал и ушел? — Она смотрела ему в глаза, пытаясь прочитать в них правду.

— Ушел.

— Пешком?

— Ну, в общем, да.

— Что значит, в общем?.. Что с ним? Говори!.. Ты его убил? — Сирена тряхнула его за руку.

— Нет, не убивал.

— Ты его убил! — Сирена обличительно смотрела на него.

И Арсений решился.

— Он сам умер, — сказал он.

И вдруг понял, что под ногами нет опоры. Как будто сам черт пол из-под него убрал. Сначала за язык дернул, а затем перевел в подвешенное состояние.

— Казимир умер? — вытянулась в лице Сирена.

— Мы собирались вытащить пулю, но не успели.

— Пулю?

— Ранили его… Смертельно ранили.

— Но ты же хотел его убить?

— Как я мог убить раненого?

— Почему он пришел к тебе, если ты хотел его убить?

— А почему ты доверилась мне вчера? — спросил Арсений.

— Ну, ты же не можешь меня убить? — Сирена оттолкнулась от него, отступила на шаг-другой.

— Нет, конечно.

— А Казимира можешь.

— Могу. Вернее, мог. Но я его не убивал.

— Он был ранен?

— Пуля задела печень.

— Почему ты молчал?

— Ну, ты же обвинила меня в убийстве. И полиция обвинит. Казимир приходил ко мне, возможно, его видели соседи.

— С кем он приходил?

— Один.

— А телохранители?

— Не было никого.

— Значит, его действительно могли ранить… И он мог умереть? — Сирена заставила себя посмотреть на Арсения.

— Он умер. И я его похоронил.

— Как это похоронил?..

— Ну, как хоронят в таких случаях…

— Как бездомную собаку похоронил?

— А как он жил, так я его и похоронил, — огрызнулся Арсений.

— Нормально он жил…

— Нормально жил, тебя бил… — срифмовал он. — Я двадцать лет из-за него отмотал…

— Ну, он много всяких гадостей сделал… И не только тебе… Но его все же нужно похоронить, как человека…

— Нет.

— Боишься?

— Он будет как человек в могиле лежать, а я как собака — за колючкой.