Потом с досадой выругался. Ева взяла телефонный аппарат и отнесла его в прихожую. Она тоже включилась в обсуждение, смотреть ли нам видеозапись убийства. Ева, прислонившись к косяку двери, уговаривала Генриха избавить и нас, и себя от этого зрелища. Генрих сказал, что, наверное, Ева права. Но он все же не может отказаться, он должен посмотреть эту запись. Моя подруга сказала, что она с ним согласна. Я высказался примерно в том же духе. После того, как Ева минут десять приводила аргументы за и против, она все же решила, что тоже должна это посмотреть. Генрих не смог сдержать раздражения. Что она такое говорит. Он не позволит ей смотреть эту передачу. Могут быть серьезные последствия, ей кошмары будут сниться и т. п. Она возразила, что он сам виноват, со своими дурацкими сообщениями, описаниями и пересказами. Он втянул ее в этот кошмар. А теперь она хочет увидеть все своими глазами. С этими словами она вышла из комнаты. Генрих вскочил и пошел следом за ней. Некоторое время было слышно, как они переругиваются на кухне. Мы с моей подругой переглянулись. Я почувствовал, что проголодался, и отправился на кухню за чем-нибудь съедобным. При моем появлении хозяева перестали спорить. Ева длинным, сантиметров в тридцать, кухонным ножом отрезала толстый ломоть хлеба. Спросила, хватит ли одного куска? Я утвердительно кивнул. Она открыла холодильник и спросила, с чем сделать бутерброд. Левой рукой она достала батон салями и показала мне колбасу. Переложив колбасу в другую руку, левой рукой она вытащила кусок эмментальского сыра и вопросительно взглянула на меня. Затем положила салями обратно в холодильник, а сыр переложила в правую руку. Левой рукой вынула из холодильника упаковку свежего масла, изготовленного (судя по этикетке) в экохозяйстве. Перекладывая продукты из одной руки в другую, из холодильника и обратно в холодильник, она предлагала мне выбрать, с чем сделать бутерброд. Я выбрал бутерброд с мягким сыром. Ни с того ни с сего Ева вдруг стала извиняться передо мной. Из-за всего этого кошмара у нее начали сдавать нервы. Ей очень жаль, если ее нервозность отражается на общем настроении. Она постарается держать себя в руках, чтобы подобное не повторилось. Мы вернулись в гостиную. Там моя подруга с Генрихом говорили о том, что из-за произошедшего убийства в Западную Штирию приехали и еще приедут репортеры со всего мира. Это может способствовать развитию туризма в регионе, — сказал Генрих. В этой связи он вспомнил об ужасном преступлении некоего Дамера, которого он назвал редкостным чудовищем. Тем не менее, насколько он помнит, поимка Дамера и его арест не вызвали такого уж большого внимания у масс-медиа. Моя подруга возразила, что в США это обычное дело, когда людей калечат, грабят и убивают. Поэтому даже те преступники, которые выходят за пределы привычного для общества уровня жестокости, не вызывают там особого интереса. Но здесь, в цивилизованной центральноевропейской стране, любое убийство привлекает к себе пристальное внимание. А убийство, подобное тому, что произошло вчера тут, в Западной Штирии, — тем более. Ева присоединилась к ее мнению. Она извинилась и перед моей подругой. Та отмахнулась, высказав убеждение, что нельзя-де так остро воспринимать все беды и несчастья мира, поскольку это наносит вред собственной нервной системе. Штубенраухи спросили нас, чего бы нам, их гостям, хотелось на ужин. Моя подруга сказала, что более чем сыта пасхальным полдником. Она изобразила руками, будто несет перед собой воображаемый шар. Я тоже попросил их особо не хлопотать. Ева сказала, что приготовит что-нибудь особенное. Генрих и моя подруга стали убеждать ее, что не стоит тратить время и силы на приготовление ужина. Лучше заняться чем-нибудь более приятным (играть, общаться друг с другом и т. п.). После того как судьба ужина была решена (спагетти по-болонски), все мы, включая Еву, уставились в телевизор. В телетексте австрийского телевидения сообщалось, что немецкий частный канал собирается показать фрагменты видеосъемки убийцы. Генрих заявил, что на его памяти австрийское государственное телевидение впервые делает рекламу частному телеканалу. Далее в телетексте говорилось, что венский архиепископ выступил с заявлением по этому поводу. Он обратился к немецкому каналу с призывом отказаться от трансляции видеозаписи, поскольку она не только оскорбит память погибших детей и их человеческое достоинство, но и повлечет за собой различные непредвиденные последствия.
Читать дальше