Ян-Филипп Зендкер - Голос одиночества

– Ты не мог бы дать ей воды, – попросил Да Лун. – Мне кажется, она хочет пить.

Пол подложил ладонь женщине под затылок, осторожно приподнял ей голову, поднес к губам стакан и неловким движением влил в рот немного воды.

– Осторожно, – предупредил его Да Лун. – Иначе она захлебнется.

Но Пол перестарался. Минь Фан не успевала глотать. Большая часть воды потекла по подбородку и шее. Пижама намокла. Пол почувствовал, как напряглось тело больной. Вскоре она зашлась в кашле. Что‑то напирало, душило ее изнутри. Пол попробовал ее посадить, но тело Минь Фан словно окоченело. Тогда на помощь пришел Да Лун. Он стукнул жену по спине кулаком и громко закричал:

– Минь Фан! Минь Фан!

Но больную трясло все больше. Ее бледное лицо налилось краской. Рот беззвучно открывался, как у выброшенной на берег рыбы.

– Минь Фан! Дыши, пожалуйста… Хватай воздух, ну, ну! – умолял жену Да Лун.

Пол невольно вздрогнул. Он узнал этот голос – голос человека, глядящего в лицо смерти. Тут же пришло на память пророчество астролога. Вы жизнь заберете. Так звучала его первая фраза.

Не убьете, а именно «заберете жизнь». Пола охватил ужас. В его руках билось в судорогах бесчувственное человеческое тело. По его вине. Стакан воды. Вода, как же! Он должен остерегаться воды. Или нет, все чушь. Причиной всему стала его неловкость, при чем здесь астрология?

Да Лун с силой рванул неподвижное тело на себя. Потом обвил его сзади руками, несколько раз надавил на живот и грудь и замер. Время остановилось. Зависло между жизнью и смертью. Потом снова послышался кашель, уже более ровный, и женщина громко задышала.

Пол, шатаясь, побрел к дивану и в изнеможении упал на подушку.

– Т…ты дрожишь всем телом… – услышал он голос Да Луна. – Я п…принесу тебе воды.

– Прости меня, – пробормотал Пол. – Это я виноват, не уследил.

– Н…нет, – категорически возразил Да Лун. – Т…такое бывало с ней и раньше. Только сегодня почему‑то сильней обычного. Но нам повезло. – Он внимательно посмотрел на Пола. – Ты т…так испугался… С тобой все в порядке? Выглядишь не очень…

Пол одним глотком осушил стакан воды:

– Спасибо, уже лучше.

Да Лун присел рядом с ним. Он тоже дрожал. Потная рубаха прилипла к груди, полные губы сжались в едва заметную черточку, левое веко дергалось. Оба замолчали, каждый думал о своем. Пол перевел взгляд на часы под телевизором. Мерцание красных цифр на дисплее подействовало на него успокаивающе.

Да Лун очнулся первым:

– Г…где ты научился так хорошо говорить по‑китайски?

– Я живу в Гонконге больше тридцати лет. – Пол повернулся к нему. – Там я выучил кантонский. А мандаринский любил с детства. В восьмидесятые‑девяностые годы много ездил по Китаю. Отсюда мой мандаринский.

– И что ты делал в Китае?

Пол задумался. Как поведет себя Да Лун, когда узнает, что перед ним бывший журналист? До сих пор китайцы реагировали на это по‑разному. Одним давняя профессия Пола внушала уважение, у других вызывала подозрение, в третьих будила любопытство. И то, и другое, и третье сейчас было крайне неуместным, но Пол не мог солгать Большому Дракону.

– Я работал корреспондентом в нескольких британских и американских газетах. – Похоже, опасения оказались напрасными, Да Лун не изменился в лице. Пол продолжил: – Позже был переводчиком и консультировал европейские компании, которые инвестировали в производство в Китае.

– А теперь?

– Ты хочешь знать, чем я занимаюсь или на что я живу?

– Разве это не одно и то же?

– Для меня – нет.

– Тогда ты, наверное, очень богат.

– С чего ты взял?

– Только для богатых людей это не одно и то же.

Пол хотел возразить Да Луну, но тут вспомнил, где находится. Все относительно, для жителей этой деревни он действительно был очень обеспеченным человеком.

– Я живу на проценты от своих сбережений, очень скромно по гонконгским меркам. Там меня никто не назовет богачом. Да и в Китае тоже.

– И чем ты занимаешься?

Давненько Полу не задавали подобных вопросов.

– Чем я занимаюсь? – «С чего начать?» – У меня был сын… Он умер. С тех пор… – Пол задумался, подбирая слова, – с тех пор… я почти ничем не занимаюсь.

Да Лун внимательно разглядывал его лицо. В его взгляде не было ни подозрительности, ни недоверия. Скорее, удивление и любопытство. Может, даже уважение. Пол не так хорошо знал этого человека, чтобы судить. Мышцы его лица расслабились. Левое веко больше не дергалось. Губы разжались.