Джоанн Харрис - Другой класс

Я кивнул.

– Ну, вы-то куда тоньше и проницательней, чем он.

– Как мне приятно слышать это от вас, Рой.

Кроме того, директор школы, как и жена Цезаря, должен быть выше всяческих подозрений. А Харрингтону эта история со Спайкли – вне зависимости от того, всплывет настоящая правда на свет божий или нет – уже принесла немало вреда. Он оказался замаран и уже никогда не сможет вернуть себе прежнего лоска. А у Бакфаст репутация незапятнанная; к тому же функции директора она выполняет весьма эффективно, и даже если Харрингтон все-таки решит вернуться в школу, то найдет, что дела там идут гораздо лучше, чем до его вынужденного отсутствия.

Разумеется, доктор Блейкли, этот суперквалифицированный имбецил, по-прежнему на сцене. Вообще-то я всегда предполагал, что если речь пойдет о замене Джонни Харрингтона, то первым в списке окажется именно Блейкли. И все же сразу видно, с какой легкостью Ла Бакфаст превратила кабинет директора в свой собственный, – хотя она всего лишь оттенила старую кожаную мебель яркими занавесками, потихоньку убрала со стен безобразные эстампы и заменила коричневый ковер на полу алой овечьей шкурой. Да, она, разумеется, явилась к нам в качестве этакого «гуру по ребрендингу» – но самое лучшее, что ей удалось сделать в этом качестве, это обновить самое себя.

– Мне нравится, как вы тут все переделали, – сказал я.

– Правда? А я думала, вы совсем не любите перемен.

– Все зависит от того, каковы эти перемены.

– Ох, Рой, – вздохнула она. – Вы, я надеюсь, не думаете, что нынешние незначительные перемены в преподавательском составе влияют на то, что в скором времени вам все же придется выйти на пенсию? Я, разумеется, очень благодарна вам за помощь, но с чисто финансовой точки зрения классическая филология – это, по сути дела, одни расходы. В современном мире технологий латынь давно уже стала никому не нужной. Всего лишь несколько школ во всей стране по-прежнему предлагают ученикам занятия латынью. Только к чему им в будущем латынь? Разве знание этого языка дает им какие-то преимущества в плане трудоустройства? Или какие-то жизненно необходимые навыки?

Подобные аргументы я уже не раз слышал от таких, как Боб Стрейндж. Мы живем в мире, где профессиональное обучение куда важнее приобретения Знаний, изучения особенностей развития цивилизаций прошлого. Но где был бы наш мир без Горация, Плиния, Птолемея? Эти люди подобно богам приковывали к себе внимание всей вселенной. Их голоса звенели на протяжении веков. И наша обязанность перед новыми поколениями – сохранить их слово живым. Эти люди учили нас смотреть на звезды – разве без этого мы смогли бы до звезд дотянуться?

Я уже собирался должным образом ответить, но тут в дверь кто-то решительно постучался. Потом дверь отворилась и на пороге возникла девочка по имени Бенедикта. Вид она имела несколько нервный, а в руках держала довольно странный предмет, который я сперва принял за маленький радиоприемник; во всяком случае, выглядел он более-менее знакомым; из «приемника» доносилось какое-то легкое потрескивание.

Следом за Бенедиктой в дверях появилась возмущенная Даниэль.

– Я говорила ей, что у вас встреча, мисс, – сказала она, обращаясь к Ла Бакфаст. – Она, должно быть, проскользнула, пока я готовила чай.

Ла Бакфаст улыбнулась.

– Все в порядке, Даниэль. – И, повернувшись к девочке, предложила: – Может быть, вы все-таки войдете, Бенедикта? Мистер Стрейтли как раз уходит.

Бенедикта покачала головой и сказала:

– Нет, я хочу, чтобы сперва вы оба послушали вот это.

Она, вытянув перед собой руку с непонятным предметом, нажала на какую-то кнопку, и оттуда послышались чьи-то голоса, усиленные динамиком. Уже через несколько секунд я понял, что эти голоса принадлежат доктору Блейкли и Аллен-Джонсу. А потом догадался, что передо мной не просто радиоприемник, а что-то вроде пресловутой переносной рации «уоки-токи» – благодаря такой штуковине Аллен-Джонс намеревался воплотить в жизнь свой изощренный план и вывести на чистую воду Руперта Гундерсона, любителя терроризировать младших.

Голос Аллена-Джонса, доносившийся из динамика, звучал очень чисто.

– …подумайте, ваше попустительское отношение к школьным террористам только усиливает травлю более слабых. Меня они травили, потому что я гей, и мне хотелось бы знать, на чем основана ваша политика предотвращения поединков в защиту собственной чести? И как вы сможете защитить меня от варварской травли и слепого фанатизма?