Роман Апрелев - Спасти Мейерхольда

Апрелев поблагодарил доктора и повернулся к выходу. Кота уже не было. Хотелось еще раз заглянуть в палату, но молодой человек пересилил себя. Хотя, может, все же стоило зайти? Эти «победы над собой» – такой ли уж повод для гордости? Сам победил себя – это то же самое, что сам себе и проиграл. Разумеется, Милана не могла позвонить ему или написать сообщение. У нее и телефона нет при себе. Главное, что ее жизни теперь ничто не угрожает. Врач так и сказал: «ничто не угрожает». Апрелеву было и радостно, и грустно. Да, он спас жизнь любимой девушке. Правда, не каким-то романтическим способом: не выкрал из гнезда разбойников, не заслонил от пули, не победил банду насильников, отчисленных из ПТУ за то, что читали письмо Белинского к Герцену. Так получилось, что у него та же редкая группа крови, что и у Милы. Ему позвонила ее подруга Зара и начала нести какой-то вздор. Еле-еле Роман разобрал, что произошло несчастье. Он связался с больницей, и там уже рассказали по существу. Он пригодился ей. Это было приятно. Его жертвенная любовь, для которой еще довольно древние греки придумали название «агапэ», оказалась не напрасна. Теперь в теле Миланы текла его кровь. Однако даже такой безраздумный порыв (разумеется, поступить иначе Роман просто не мог) оказывался теперь не вполне бескорыстным. Апрелев надеялся, что девушка будет признательна ему. Распоясавшаяся фантазия даже уже приступила к созданию красочной картины, на которой Мила понимает, что лучше Романа ей никого не найти. И целует его, и так далее.

Он сам видел, как по прозрачной трубочке побежала от него к ней красная ниточка. Путеводная нить, по которой Милана должна найти дорогу к жизни и выздоровлению через мрачный лабиринт болезни. В этом лабиринте белые – до зевоты – потолки, полы пахнут все той же хлоркой, а Минотавра переименовали в Минздрав.

Роман представил себе прекрасное лицо с ироничной улыбкой. И тут перед глазами возникло ее имя. Это уже не была фантазия – слово было написано на красно-черной ткани. Апрелев удивленно воззрился на крашеного парня, у которого на груди белело ее имя. Тьфу, ты! Это же просто майка футбольного «Милана». Там Milano. Роман раньше не задумывался, что имя его любимой имеет такой спортивный аналог. Тут же вспомнился матч «Серии А», который смотрел по телевизору с друзьями. «Милан» – «Рома». Обе команды играли симпатично, хотелось пожелать успеха обеим. Но правила таковы, что всем нужно победить. И не игроки придумали эти каноны – они существовали до них.

– Роман, я надеюсь, вы понимаете, что сорвали важную съемку? – мягко спросил директор.

– Ваша надежда оправдана, Никанор Олегович. Я полностью отдаю отчет в этом. Однако речь шла о человеческой жизни.

– Почему же вы не предупредили? Бросили все и побежали спасать кого-то. Непрофессионально. Эта справка прикрывает ваш зад перед законом, – шеф расслабил пухлые губы в улыбке сытого льва. – Но вернуть доверие коллектива вам еще предстоит. Вы подставили своих товарищей, всех нас.

– Готов искупить, Никанор Олегович.

Апрелев смотрел на самодовольное гладко выбритое лицо начальника без боязни. Вообще-то связываться с этим человеком – себе дороже. Об этом знали все в телекомпании. Но сегодня душу грело сознание того, что все сделал правильно. Роман кивал, делая вид, что слушает вкрадчивую нотацию директора. Но творческое воображение уже взялось за карандаш. Несколько мысленных штрихов – и на голове у Никанора выросли симпатичные рожки. Еще линия – и вот между ними пробежала ниточка электроразряда. А теперь бороду! Что там еще в детстве рисовали на портрете Пушкина? Да, конечно, фингал под глазом! А на левой щеке пластырь крест-накрест.

«Всё, стираем!» – подумал Апрелев, почувствовав, что готов засмеяться.

– Ром, что снимаем? – спросил оператор Паша.

– Деда.

– Деда! Это хорошо. С бабой?

– Не знаю, посмотрим.

Машина подрулила к подъезду. Со скамейки встал старик.

– Здравствуйте, вы Радий Радимович?

– Да, добрый день. А вы корреспонденты?

– Да, будем вас снимать.

– Здрасьте, – буркнул Паша, доставая из багажника штатив.

В канун 9 Мая в Волгограде всегда снимают такие сюжеты. Не потому, что они очень интересны и оригинальны – как раз новизны в них давно нет. Просто такие материалы обязательно должны выходить к памятным датам. А потом начальство может, не кривя душой, заявлять, что телевидение занимается воспитанием подрастающего поколения. Которое, правда, смотрит совсем другие каналы.