Дэвид Боукер - Люблю мой 'Смит-Вессон'

Сейчас Никки, все еще в свадебном платье, стояла там одна, глядя на море. Ветер растрепал ей прическу, она плакала. Уже некоторое время Никки чувствовала, что живет не той жизнью. Нет, не плохой, просто чужой. У нее был новый дом, который она сама обставила. У нее был огромный сад, засаженный, ухоженный и готовый расцвести с началом весны. Но в глубине души она чувствовала себя мертвой, будто ей чего-то не хватает.

Не в том дело, что она не любила Билли или их дочку, просто она питала какие-то смутные надежды, а вышло совсем другое. А теперь, уже замужем за Билли, она еще сильнее ощущала эту неправильность.

– Эй! – окликнул позади нее голос. Мужской.

Никки было холодно, она была пьяна и потому не испытала страха, только лишь некоторое любопытство, и повернулась посмотреть, кто ее зовет. Это был Стив, друг Билли. Он стоял позади нее, одетый в тот же костюм, что и вчера. Его лицо казалось серьезным и задумчивым. Как и у нее, голова и плечи у него были присыпаны снегом.

Стив смотрел на нее и медлил, потом поднял руку и пальцем стер со щеки слезинку. Всхлипнув, она кивнула и упала ему на грудь. Температура была ниже нуля, но Стив показался ей очень теплым. Сняв пиджак, он завернул в него Никки.

– Тебе лучше спуститься, – сказал он. – Тут небезопасно.

Никки подняла глаза. Он не отрываясь смотрел на море, словно чувствовал, что там что-то поджидает. И его тон ее напугал.

– Спускайся, – повторил он.

В холодных темных глазах не было ни тени ободрения. Вернув ему пиджак, она пошла к двери пожарного выхода, несколько раз оглядывалась посмотреть, последует ли он за ней. Стив так и остался спиной к ней, пиджак свисал у него из левой руки, правая сжимала пистолет, а сам он пристально всматривался поверх зубчатой стены во что-то внизу.

Билли заметил, что Никки плакала, но не спросил почему. У него было такое ощущение, что ответ ему не понравится.

Чуть позже, когда Билли танцевал со своей молодой женой, в бальный зал вошел и сел в углу Злыдень. Билли пытался танцевать как Джон Траволта в "Криминальном чтиве" – не он первый совершил такую ошибку. Потом он заметил, что из угла за ним, как кошка за мышкой, наблюдает Злыдень. Билли похолодел, словно к загривку ему приложили кусок льда. Выражение на лице у Злыдня было убийственное. Билли знал, что танцует дерьмово, но не настолько же плохо!

Сперва бросили танцевать Билли и Никки, потом все остальные. Праздник почти сдох, словно ровнехонько на середину зала выкатилось предынфарктное сердце. По всему помещению распространялись прямо-таки токсичные волны ненависти. Мало кто способен вобрать в себя такое и остаться в живых.

Первыми ушли спать сестра Билли и ее семья. С ними уплелся Фэтти Поттс. Их уход придал храбрости дальним родственникам. Сочтя, что не знают Билли и Никки достаточно хорошо, чтобы рисковать быть выпотрошенными исхудалым психопатом, двоюродные дедушки и незамужние тетушки, друзья и соседи начали исчезать группками по трое или четверо.

Билли пошел в уборную. В мужском туалете было пусто. Он был сильно пьян. Стоя над писсуаром, прислоняясь лбом к холодным плиткам, он слушал, как булькает в трубах. Когда дверь со скрипом открылась, Билли повернулся, ожидая увидеть Злыдня. Но это был один из кузенов, которого Билли едва знал. Оба обменялись робкими кивками, смущаясь, что очутились вот так, бок о бок в общественном месте с расстегнутой ширинкой.

Когда Билли вернулся в зал, ему показалось, что он опустел еще больше. Злыдень сидел на прежнем месте, излучая чистейшую ненависть.

К Билли подошел дядюшка Никки спросить, что это за хмурый маньяк сидит в углу и не позвать ли службу безопасности отеля. Тут Билли признался, что человек в углу не беглый псих, а его друг. И вообще он никому не угрожает. А дурной глаз – еще не караемое законом преступление.

Оркестр мужественно сыграл еще несколько песен, пока и музыканты тоже не пали жертвами эпидемии страха. Солист сломался на середине "Мустанг Сэлли": просто перестал петь и сел на усилитель. Музыканты опустили инструменты. И не важно, что им заплатили играть до полуночи, до которой осталось всего двадцать минут. Атмосфера в бальном зале стала невыносимой. С них хватит. Они даже не предложили последний танец, потому что никто не танцевал. Просто сложили в спешке свое оборудование, так им не терпелось убраться отсюда, пока не произошло что-то ужасное. Наконец, дезертировала даже Никки, неразборчиво пробормотав, мол, надо проверить, как там Мэдди.