Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения

– Сомневаюсь. Для такого прослушивания нужна техника посолидней. Специально оборудованная машина и электронный стетоскоп на окнах или хотя бы на стенах…

«Он и это знает, – отметила я про себя. – Какая образованность в вопросах подслушивания!..»

Мы замолчали. Я вглядывалась в полутемный двор. Проезжая часть была хорошо освещена, но остальная часть двора утопала во мраке, и лишь редкие машины разъезжающихся гостей или возвращающихся жильцов проскальзывали по нему фарами. Тот парень, если и торчал где-то под нашими окнами, ничем своего присутствия не выдавал.

– Интересно, давно они прослушивают мой телефон? – произнесла задумчиво Шерил. – Могли они засечь наши с тобой разговоры?

– Могли, – сказала я. – Только что с того? Я им не нужна. Или не буду нужна, как только они поймут, что твоя деятельность не имеет ко мне ни малейшего отношения. А вот ты… За тебя я волнуюсь, и даже очень.

– Заметьте, девочки, что телефон Шерил прослушивается не через сеть, а через специальный прибор, который работает в определенном радиусе. Из чего следует, что они могли слышать только те разговоры, которые…

– …ты вела, когда машина стояла здесь!

– Но мы не знаем, когда она тут стояла, кроме этих двух вечеров, – добавила Шерил.

– У тебя были за последние дни какие-нибудь важные переговоры, которые касаются твоей экологической деятельности? – заговорил было Джонатан, как вдруг телефон, предмет наших обсуждений за последние сорок минут, взорвался оглушительным звоном.

Мы окаменели.

– Кто это? – шепотом спросила Шерил. В голосе ее слышался ужас.

– Это ты у нас спрашиваешь? Тебе кто-то может звонить в такое время… – Джонатан покрутил запястьем, ловя слабый луч света, падавший в окно, – в одиннадцать вечера [8]?

– Не думаю, – снова прошептала Шерил. – Снять трубку?

– Раз мы сделали вид, что тебя нет дома, давай уж делать его до конца, – предложила я.

Мы молча созерцали орущий аппарат. Наконец он угомонился. Я снова осторожно выглянула в окно.

– Вообще-то это логично, – сказал Джонатан. – Он не дождался никого в кафе, вернулся во двор и увидел погасшие окна. У него два возможных вывода: ты спишь или тебя нет. Вот он и решил проверить. Должно быть, ему досадно, что он тебя упустил, и теперь гадает, как это могло получиться…

– И у него есть номер твоего телефона! – добавила я.

– Он есть, по-моему, у всех возможных спецслужб, хотя я в Красном списке[Список тех, чьи номера не распространяются, не фигурируют в справочниках, как то: актеры, политики и прочие известные личности..

– Это он! – шепотом заорала я, втираясь в занавеску. – Он смотрит на твои окна.

Шерил с Джонатаном тихо подкрались к окну и встали с обеих сторон, аккуратно вытягивая шеи, чтобы увидеть спортивную фигуру, крепко стоящую на тротуаре под нами.

– Не узнаешь? – прошептал Джонатан.

– Нет, темно, – прошептала в ответ Шерил. – Я лучше пойду сяду. У меня коленки ватные.

– Скажи-ка мне, Шерил… – медленно заговорил Джонатан. – У тебя какие замки на дверях?

– Какие «какие»? Я в них не разбираюсь, не понимаю, что ты хочешь о них узнать?

– Засов есть?

– Есть, даже два. А почему ты спрашиваешь?

– Это хорошо, – ответил Джонатан, отходя от окна. – Потому что он вошел в твой подъезд.

«Что делать? Что делать?!» – заметалось по комнате полное ужаса восклицание. Однако даже самый неподдельный страх не помешал мне осознать, что мы с Шерил повели себя совершенно одинаково: обе закрыли руками лица и завопили себе в ладони этот вопрос, причем совершенно риторический, поскольку ответа на него не имелось. У нас с ней, по крайней мере. Но, кажется, у Джонатана голова работала лучше, потому что он на нас прикрикнул:

– Замолчите вы, наконец, курицы! Слушайте внимательно! Сейчас я тихо выйду из квартиры и стану звонить в вашу дверь. Вы мне не открывайте и не шумите тут. Разыгрываем сцену под названием «никого нет дома». Я буду звонить долго и настойчиво…

– А если этот тип переждет, пока ты не уйдешь, и начнет сам сюда звонить?

– В крайнем случае, я сделаю вид, что ухожу, потом вернусь. Ему вы, естественно, тоже не открывайте и зубами громко не стучите от страха. Все! Я пошел.

– А это не опасно? – спросила я ему вслед.

Джонатан только махнул мне рукой, не оборачиваясь. Его жест означал, что я должна закрыть рот.

Он бесшумно приоткрыл дверь и выскользнул наружу, неслышно прижав дверь обратно. Палец Джонатана вдавился в кнопку звонка одновременно с шумом раскрывающихся дверей лифта. У нас над головой оглушительно зазвенел звонок. Я припала к «глазку».