Татьяна Гармаш-Роффе - Тайна моего отражения

– И чему же ты тогда так радуешься?

– А тому, что Куркина не могла все это сделать одна! Даже если она являлась главной акушеркой, то фальсифицировать все записи, все бумаги она не могла одна, это было не в ее власти!

– Ей должен был помочь прежний директор.

– Именно! Главврач у нас это называется. Надо его разыскать!

– Как?

Действительно, как? Снова идти к тому южному-нежному и смотреть в его похотливые глаза? А я еще так неосторожно брякнула про мужа напоследок…

Но выбора у меня не было.

Я его увидела в коридоре. Он разговаривал с двумя женщинами в белых халатах и, заметив меня издалека, отвернулся, давая понять, что я его больше не интересую.

Я сделала вид, что не заметила, и, жизнерадостно прибавив шагу, подлетела к нему с улыбкой до ушей:

– О, I am , я вас just looking for !

Женщины смешались от моей американской наглости и отступили на несколько шагов, но главный смотрел на меня по-прежнему сурово. Я схватила его под руку и потащила по коридору, темпераментно тараторя:

– Мой мужь уедет по делам на т rи дня, я хочу to visit Москва с вами, вы мне п rедлагали, вы очень любезный человек, rусские вообще очень любезный люди, я так люблю Russia !

Главврач купился с такой быстротой, что я даже удивилась. Расплывшись в улыбке, он заверил меня, что он всю жизнь мечтал быть к услугам такой леди, как я, вот только…

Он глянул на часы.

– Я смогу освободиться через полтора часа!

– Очень хо rошо! Я за это в rемя смогу to visit бывшего главв rача, только мне нужен его ад rес! Моя к rестная, п rед­ставляете, пе rеехала, я ее не нашла, и I think что бывший главв rач что-нибудь знает!

Потоптавшись, не зная, что делать с поджидавшими его женщинами, от которых я его столь нагло увела, он наконец кивнул им:

– Я буду через десять минут.

И через десять минут в моих руках был нужный адрес! Я чмокнула трепетавшего от предвкушения вечера наедине со мной мужчину в щеку, пообещала перезвонить ему в половине седьмого и исчезла из поля его зрения.

Надеюсь, что навсегда.

Ехать предстояло в район Остоженки. Решено было не звонить: разве по телефону объяснишь, кто мы такие и зачем разыскиваем Нину Александровну Демченко, бывшего главного врача роддома имени Ленина, ныне имени Ахматовой?

Я попросила Джонатана остаться в такси: присутствие незнакомого мужчины могло испугать пожилую женщину, если она была в квартире одна. Мошенничества, ограбления, убийства – не было дня, чтобы о них не рассказывали в новостях и криминальных рубриках газет, и теперь не то что мужчине – женщине боялись дверь открыть.

Однако на мой настойчивый и продолжительный звонок никто не ответил.

Я уже собралась было возвращаться к поджидавшему меня в машине Джонатану, как вдруг соседняя дверь распахнулась и на пороге показалась девочка лет двенадцати. Несмотря на свой юный возраст, она была подкрашена, в ушах сережки, темные распущенные волосы лежали аккуратной гривой на цветастой дутой куртке и только крошечная, несмотря на мороз, вязаная шапочка венчала ее макушку. На худых голенастых ногах были высокие облегающие сапоги на каблуках. Будь я ее матерью, я бы ни за что не разрешила появляться ей в таком вызывающем виде на улице.

Обежав меня взрослым, женским, оценивающим взглядом, который отметил и мою одежду, и мою стрижку, и обувь, и сумочку, девчушка, наконец, мне улыбнулась и сказала:

– Их никого нет. На работе.

– А разве Нина Александровна не на пенсии?

– Нина Алексанна? – Девочка заперла свою дверь ключом на длинной веревке и повесила его себе на шею, аккуратно заправив под куртку. – Нина Алексанна умерла уже. Теперь тут другие живут, молодые, Валя и Женя.

Оставалось загадкой, какого они пола, эти Валя и Женя, но я не стала спрашивать. Я только поинтересовалась:

– Родственники?

– Не. Молодожены. Им их родители купили квартиру Нины Алексанны в подарок на свадьбу.

– А что же, у Нины Александровны нет родственников?

– У ней муж был, так он тоже с ней и умер, а их дочка с мужем в Израиле живет. Они и продали ее квартиру. Моя мама еще им помогала, потому что они ненадолго сюда приезжали, на похороны, им некогда было заниматься продажей, вот моя мама и помогла. А вы тоже в Израиле живете? Или, может, в Америке?

– Почему это? – удивилась я.

– А на вас такие вещи классные, как у Маргариты. Она их в Израиле купила.