Татьяна Гармаш-Роффе - Шантаж от Версаче

– Ешьте. Пейте чай. И трезвейте.

– А вы не можете так почаще… Приходить? – спросил Кис. – Люблю, когда обо мне заботятся. Я даже согласен специально напиваться, если в вас это провоцирует материнские чувства… В виде заваривания чая и нарезания колбасы… А?

– Мои материнские чувства могут далеко зайти, – сухо отпарировала Александра. – Могут дойти до того, что я надаю тебе по пьяной морде.

«Ой! Она перешла на «ты»!» – возрадовался Алексей, не придав значения контексту, в котором это «ты» было произнесено.

– Расклеились! – продолжала Александра. – Распустили нюни! Сидят наклюкиваются! Мужики называется! Детективы, е-мое!

– Вы в своих статьях так не выражаетесь… – Кис нарочно придал пьяную интонацию своему голосу, чтобы подразнить Александру, – не настолько уж он был нетрезв, да и при появлении Александры хмель почти слетел с него.

– Я тебе еще не так выражусь, – пообещала Александра. – Я владею русским языком в совершенстве, причем всеми его пластами. Пей чай, и молча! Как это делает твой друг, – кивнула она на Реми.

Реми, поскольку никто не удостоил его переводом, действительно молча прихлебывал чай в полной и подавленной задумчивости. Уловив движение в свою сторону, он оторвался от созерцания своей чашки и произнес:

– Завтра сдам билеты. Я только не знаю, как с визой быть… Продлят ли?

– Улетай, Реми, – сказал Кис. – Подальше от греха. А то еще загремишь под суд за нарушение неприкосновенности жилища и работу без лицензии…

– Я тут останусь, пока Ксюша не отыщется, – угрюмо заявил француз.

– Как вы будете ее искать? – вмешалась Александра. – Я, собственно, за этим и приехала, чтобы обсудить! Родители после ухода милиции наглотались таблеток и немного успокоились… Я хочу понять: можем ли мы что-нибудь сделать?

Кис начал было мямлить: «Понимаешь, у нас нет средств…» – но Реми вдруг произнес:

– Она сама найдется.

– Как это? – в один голос спросили остальные.

– Мы все согласны, – принялся объяснять Реми, – что Ксюшу похитили в связи с делом Тимура, так? Совпадение очень маловероятно, правильно? И возможность похищения ради выкупа тоже отпадает?

– Правильно, так. Что дальше?

– Значит, ее похищение вытекает из того, что кто-то узнал у соседки о посещении ею квартиры Тимура. Далее, как они нашли Ксюшу? – Реми обвел глазами своих собеседников.

– Выследили, – произнес Кис.

– Именно. Что мы можем об этом сказать? Что мы олухи. Никому из нас не пришла в голову мысль об этом, никто не позаботился проверить, нет ли «хвостов»… А нас выследили – и Ксюшу скорее всего через нас. Потому что у квартиры Тимура она больше не появлялась, зато появлялись мы… Правильно? За нами был «хвост», и, когда Александра с Ксюшей приехали сюда, тот, кто следил, обрадовался: удача! Описанная соседкой девушка сама идет в руки! Помните, когда Александра с Ксюшей уезжали, там была черная машина у соседнего подъезда? Парень еще высадил девушку? И поехал сразу же вслед за машиной Александры?

– Вы хотите сказать?.. – Александра нервно передернула плечами. – Это за нами следили?

– Там стояла черная «Волга»! Молодец, Реми, – произнес Кис.

– Ага, молодец… Если бы раньше! Вовремя! А теперь-то что – «молодец»…

– Раньше! Как мы могли тогда предположить? Даже в мою русскую голову не пришло, что за нами кто-то может следить, – чего уж тогда ждать от твоей иностранной? Теперь-то, когда Ксюшу похитили, все становится ясно… Это, знаешь, как в детективном романе – как узнаешь разгадку, так думаешь: как все просто! Да не так-то оно и просто, раз не додумался сам!

– Реми, вы сказали, что Ксюша сама найдется! – требовательно перебила Александра. – И как же это?

– Да вот так. Они надеются у нее что-то узнать. И очень скоро поймут, что она ничего не знает. И отпустят ее.

Кис с Александрой переглянулись. Реми не представлял и даже не мог представить, что незнание вовсе не являлось спасением для Ксюши! Громкие криминальные дела, о которых они в отличие от Реми были наслышаны, говорили о том, что человека могут замучить до смерти в надежде выпытать (в прямом и переносном смысле) у него информацию…

Но никто не отважился объяснять это Реми. Почувствовав их невысказанное сомнение, которое словно зависло в воздухе, Реми резко поднялся, едва не перевернув столик, и отошел к окну.

За окном темнело. Редкие снежинки заплясали в воздухе – в начале октября, когда во Франции еще все цветет, в Москве наступают холода… Было тоскливо, и все происходящее показалось ему нереальным, дурным, плохо сделанным фильмом, играющим на нервах у зрителя тягучими сценами «саспенс»…