От Америки у меня осталось плохое воспоминание. В июле восемьдесят восьмого я приезжал в Нью-Йорк на одни сутки, чтобы «подстраховать» нашего агента. В городе царила удушающая жара. Никакие кондиционеры в гостиничном номере не спасали от нее. Мне, северянину по рождению, было особенно тяжело переносить такое.
Складывалось ощущение, будто меня живьем затолкали в доменную печь. А я еще должен был расхаживать в сквере – условленном месте контакта – в деловом костюме, двубортном черном пиджаке, и обязательно при галстуке. Еще, как назло, солнцезащитные очки оставил в гостиничном номере. Не думал, что придется так долго ждать агента! Пока он явился, с меня сошло семь потов. Едва не ослеп от этого убийственного солнца.
Вообще, зря Колумб открыл Америку! Когда вернулся в Москву, то попросил впредь меня в США не посылать. И верно, в Штаты меня больше не отправляли. Зато послали еще дальше на юг – в Таджикистан. За пять лет, проведенных там, малость пообвыкся. Теперь легко переношу жару. Да и нет времени думать о метеорологических условиях, когда каждую минуту рискуешь получить «перо» в живот или пулю в затылок…
Так что же все-таки пишут местные газетчики?
В минувшем году к уголовной ответственности привлечено 93 сотрудника милиции, а более 5 тысяч стражей порядка совершили дисциплинарные проступки… За пять месяцев нынешнего года за преступления осуждены 60 человек, а почти три тысячи наказаны за различные проступки…
Пожар в хозяйстве, которое специализируется на разведении глухарей… В аптеках города появился препарат, который укрепляет мужскую потенцию. Правда, для его приобретения необходим рецепт врача… На берегу Туры, в пятнадцати километрах от ближайшей деревни был найден неопознанный труп человека с изуродованным лицом и отрезанными ушами. По факту убийства заведено уголовное дело. Милиция просит помочь в опознании…
Да, это, пожалуй, именно то, что мне надо – отрезать уши у мертвых как раз в духе парней из группировки «Азия»…
Услышав шаги в коридоре, я отбросил газеты в сторону. Кто бы ни вошел, но руки у меня должны быть свободными. В любом случае, до пистолета я всегда успею дотянуться. По звуку шагов я определил, что движется один человек. Он остановился перед дверью моего номера, шумно вздохнул и, наконец, постучал.
– Войдите, – негромко сказал я.
Дверь открылась. На пороге стоял Василий Мохов.
– Ба! – только и вымолвил он, увидев меня.
– Не сочти за труд прикрыть двери, – попросил я его. – Когда шел через холл гостиницы, ничего подозрительного не заметил?
Но ему в эту минуту было явно не до мер предосторожности. Пораженно глядя на меня, он прошел в глубь комнаты и опустился в противоположное кресло.
– Будь добр, задерни занавеску, – сказал я. – Это кресло хорошо видно из окон соседнего дома.
Он встал, задернул занавеску, а затем резко шагнул ко мне. Я поднялся навстречу. Василий крепко обнял меня и похлопал по плечу. Я сам не ожидал, что увижусь сегодня с ним, и был немного растерян.
– Жив, жив, – повторял он. – Я так рад!
Мы давно были дружны с ним, еще с того времени, когда служили следователями в областной прокуратуре. Потом наши пути разошлись – он так и остался работать в прокуратуре, а я получил направление в Четырнадцатый Отдел. Тем не менее, наша дружба не прервалась – мы часто встречались, вместе проводили отпуск, ездили на рыбалку, охотились. Он был свидетелем на моей свадьбе, я – на его…
Успокоившись, наконец, Василий вновь расположился в кресле напротив и задал совершенно идиотский вопрос:
– А почему ты жив?
Такой идиотский вопрос мог вызвать такой же дурацкий ответ:
– Потому что меня не убили.
– Но я же сам видел твое тело, распоротое автоматными очередями. Очень неаппетитное зрелище.
– Это был не я, а мой напарник. Он тогда только-только прилетел из Смоленска, и здесь его мало кто знал в лицо. Когда мы попали в засаду, его сразу убили.
Мохов знал, что Четырнадцатый Отдел обладал большими полномочиями по борьбе с организованной преступностью. На последней стадии его деятельности Мохов даже координировал деятельность нашего отдела со стороны правоохранительных органов Коми АССР.
Наше подразделение возглавлял капитан Комин, который славился своей неустрашимостью и неподкупностью. Комин воистину обладал сыскным нюхом. Он чувствовал, кто из общественных деятелей или сотрудников милиции причастен к криминальному бизнесу. Его подозрения всегда оправдывались. Он первый высказал предположение, что наш северный район является перевалочной базой во всемирной структуре наркобизнеса. Он стремился «нащупать» ту цепочку, по звеньям которой гнали из Южной Америки героин и крэг в Восточно-Европейскую часть России.
Читать дальше