Александр Андрюхин - Десятый круг ада

Пунцовый, вне себя от злости, он спустился в залу, где продолжалась вакханалия под опостылевшие дерибасовские мотивы. Встретившись с насмешливым взглядом Канаева, Маскитов потерял самообладание.

— Где Софья? — спросил он сквозь зубы, чувствуя, как глаза наливаются кровью.

— Сбежала? — улыбнулся Канаев. — Поздравляю!

— Да я тебя за нее… — заревел Маскитов, хватая Канаева за грудки.

Дрожь и испуг прокатились по залу. Гости замолкли, робко потупили взоры, и только магнитофон продолжал хрипло надрываться. Канаев с презрением отодрал от себя потные руки Маскитова и, хорошенько встряхнув товарища, прохрипел ему в ухо:

— Держи себя в руках, идиот!

Приблизительно в это же время мотоциклисты во главе с Закадыкиным сползли с бетонного забора загородного морга Маскитова. Все были ошеломлены и подавлены.

— Дай сигарету, шеф! — произнес некурящий Рахметов, в изнеможении валясь на траву.

Закадыкин дрожащими руками извлек из кинокамеры кассету и сквозь зубы пробормотал:

— Вот сволочи! Я знал, что они сволочи. Но не до такой же степени. Даже запереть все это как следует не считают нужным.

Бывший санаторий «Наф-Наф» имел за колючей проволокой три каменных здания и несколько летних домиков. Домики были не заперты, и друзья обнаружили в них кучи ношеной одежды. В одном сарае отважная тройка вздрогнула от неожиданности. Пол был сплошь усыпан детской обувью. На дверях зданий висели амбарные замки.

Друзья надели черные маски и вошли в сторожку. С топчана нехотя поднялся дремучий старикашка, воняющий пивом и свиньями. В его сонном взгляде было столько равнодушия, что майор даже не стал надевать на него наручники, а только оборвал телефонный провод. Над топчаном висел ящик с ключами, но старик и не подумал препятствовать, когда Рахметов потянулся за ними. После того как друзья завладели ключами, сторож снова прилег на топчан и повернулся на другой бок.

Когда тройка вошла в огромный холодильник, с репортером сделалось плохо. Он выронил из рук камеру и стал медленно сползать по стене.

В морге в ужасном беспорядке валялись горы расчлененных трупов. В соседней комнате находилась лаборатория для их обработки. Рядом упаковочный цех. То же самое мотоциклисты обнаружили и во втором здании. А в третьем, более прибранном и комфортабельном, под белыми простынями лежали замороженные дети.

— Ну суки, ну сволочи, — бормотал Закадыкин, ощущая тошноту в каждой клетке своего тела. — Вы заметили, как все здесь аккуратно оборудовано? Прямо маленькая фабрика по производству консервов!

— Ты снял усыпальницу? — мрачно перебил патрон.

— Я все снял. И усыпальницу в первую очередь. Как в ветеринарной лечебнице — специальная зала для усыпления. Усекаете, Рахметов? Людей сюда привозят живыми!

Через пятнадцать минут два мотоцикла бешено рассекали темноту центральной трассы, ведущей на родину вождя мирового пролетариата. Только перед въездом в город их пути разделились. Один мотоцикл с двумя седоками стремительно полетел в аэропорт, другой — на улицу Чернышевского.

На следующий день на конспиративной квартире был созван срочный консилиум.

— Как же мы не учли твоего отца? — удивлялся майор, вглядываясь в голубые глаза коллеги. — Как он умудрился выпасть из нашего расчета?

— Честно сказать, я сама про него забыла, — виновато хлопала глазами Софья. — Я и вообразить не могла, что он посещает подобные мероприятия. Представляете, танцую я с этим бандюгой, и вдруг — глазам не верю: входит отец, смотрит и не узнает. Я сразу закрываюсь руками и начинаю валиться в обморок. Слава богу, сработало! Спасибо Сереже — вовремя сориентировался.

— Тебя он точно не узнал? — недоверчиво переспросил шеф.

— Кажется, нет! А то бы бросился на шею, а не встал к нам спиной.

Майор задумался и рассеянно вытащил сигарету:

— Может, оно и к лучшему, что так произошло. Еще неизвестно, чем бы все это закончилось. Главное, что программу-минимум мы выполнили. Морги отсняли. Закадыкин с кассетой завтра будет в Мюнхене. Через пару дней начнется международный скандал и кое-что просочится на НТВ. Но вот какая неприятность. Мы оставляем вещественное доказательство. Я имею в виду туфельку. Если мы везде будем разбрасывать туфли, когда-нибудь провалим всю организацию.

— Не надо так трагично, шеф, а то коллега застрелится! — засмеялся Рахметов. — Ведь кому-кому, а Маскитову в голову не придет заподозрить Софью в шпионаже.