Александр Андрюхин - Десятый круг ада

На этих словах глаза её закрылись и дыхание оборвалось.

Софью похоронили на Новодевичьем кладбище под фамилией Быстрицкая. Народу было немного, поскольку Валерий Дмитриевич решил сохранить смерть своей дочери в тайне, не открыв её даже жене. Когда уходили с кладбища, бедняга в последний раз оглянулся и увидел над могилой Софьи трех мужчин в рокерских куртках. Они стояли с поникшими головами и молчали. Потом один из них что-то произнес, обращаясь к фотографии на плите. Если бы Быстрицкий смог услышать, то слова мотоциклиста показались бы ему странными. А говорил он о том, что смерть Софьи не была напрасной, поскольку цель была достигнута. Те джентльмены из совета безопасности больше не видят среди российских строителей кандидата на воплощение их «Крысобоя». Президент «Артстройинвеста» себя дискредитировал, а новому главе «Домостроя» американские финансисты не доверяют, так что ещё лет пять можно жить спокойно. Постояв немного, рокеры исчезли так же внезапно, как и появились.

И в эту же ночь Быстрицкому снился престранный сон: он гулял по какому-то тихому саду, и вдруг внезапно тропинка привела его к большому красивому дому с верандой. На веранде за круглым столом сидела веселая компания: молодой мужчина с ясными глазами, миловидная девочка лет пятнадцати и красивая женщина лет тридцати. Быстрицкий видел эту семью впервые, но мог поклясться, что знал их всю жизнь, особенно эту женщину, с такой любовью глядящую на мужа.

— А хочешь, прочту тебе из нового! — весело произнес мужчина.

— Он тут знаменитость! — с гордостью произнесла девочка и прижалась щекой к его руке.

Но прочесть из нового мужчина не успел. Женщина, почувствовавшая жадный взгляд Быстрицкого, повернула к нему голову и вздрогнула.

— Софья! — крикнула она в глубину сада, не отрывая от банкира взгляда.

И в ту же минуту откуда-то из кустов выбежала его дочь и с визгом повисла у него на шее.

— Пойдем, я тебе покажу сад, — сказала она, потащив его за рукав.

Быстрицкий дважды оглянулся на веранду.

— Кто это? — спросил он.

— Эта же Александр Полежаев, поэт, — засмеялась Софья. — Помнишь, я тебе о нем рассказывала в седьмом классе. А с ним его жена и дочь…

Они долго гуляли по пышным аллеям из алых роз и белых тюльпанов, а вокруг щебетали птицы и росли невиданные по своей красоте деревья. А навстречу попадались люди с необыкновенно добрыми и понимающими лицами.

— Тебе пора, папочка! — произнесла Софья, пронзая отца своими удивительными по чистоте глазами.

— Мы завтра увидимся?

— Нет! Здесь мы больше не увидимся. Но я скоро буду там. Сначала у художника Ветлицкого, затем переберусь к вам поближе. В семье русских немцев Крафтов родится дочь с такими же глазами, как у меня. Ее назовут Мартой. Это буду я…