Скотт Смит - Сумка с миллионами

Все это происходило как будто в замедленной съемке.

«Давайте представим, что кто-то скажет вам: „Господь не имеет к этому отношения“. Что это будет значить для вас? Что это изменит?»

Я смотрел на него и про себя считал, точно так же, как я делал, когда убивал Педерсона. Я досчитал до пятидесяти. Пока я считал, кровь постепенно стала останавливаться и, в конце концов, перестала сочиться из раны.

Я заткнул мачете за пояс и снял маску. Запах Джекоба все еще стоял у меня в носу. У меня было ощущение, что даже кожа на щеках пропахла этим удушающе-неприятным запахом. Я снял рубашку и вытер лицо. Вся спина у меня стала мокрой от пота. Я даже чувствовал, как по коже бежали струйки пота.

«Или вам скажут: „Человек предполагает, а Господь располагает“…»

Я хотел проверить у кассира пульс, но от одной мысли, что надо дотронуться до его запястья, меня передернуло, и я снова почувствовал что-то вроде тошноты. Да и в этом уже не было необходимости. Он был мертв. В этом не могло быть сомнения. Хотя бы судя по количеству крови на полу, кассир не мог остаться жив. Вокруг тела образовалась огромная лужа крови, смешанная с кетчупом и вином, кругом валялись осколки. Эта картина была похожа на кадр из фильма ужасов или ночной кошмар.

«Или вам скажут: „Все это сделал Господь, он даже определил день, когда с вами произойдет несчастье“…»

Я стоял и слушал голос падре. Судя по записи, он находился в какой-то студии, и с ним рядом были какие-то люди, которые периодически произносили «Аминь» или «Слава!» или «Аллилуйя!».

Вокруг были сотни, тысячи людей из Огайо, Мичигана, Индианы, Иллинойса, Кентукки, Западной Виргинии, Пенсильвании — тысячи людей сидели дома или ехали на машине и слушали. Всех этих людей и меня тоже связывал этот голос.

«И они не знают, — подумал я. — И они ничего об этом не знают».

Я почувствовал, что постепенно начинаю успокаиваться. Пульс замедлился, руки перестали трястись.

Придя в этот магазин, я чуть было все не разрушил, но мне удалось спасти ситуацию. И теперь все будет хорошо.

Я поднял майку и посмотрел на грудь. На месте ушиба уже начал появляться синяк.

«Братья и сестры, давайте поговорим о судьбе. Что это слово значит для вас? Если я скажу, что нам всем когда-нибудь суждено умереть. Разве кто-нибудь из вас будет спорить со мной? Конечно, нет. А если я скажу, что вам суждено умереть в определенный день и час, если я скажу, как вам суждено умереть, я уверен, что вы покачаете головой и скажете, что я говорю пустые глупости. И все же, что я хочу сказать вам, так это то, что…»

Я покачал головой, потом подошел к прилавку, где стояло радио, и выключил его. На входной двери висела табличка «Простите, мы закрыты». Я подошел к двери и повернул табличку так, чтобы эта надпись была видна с улицы. Я хотел выключить свет, но после пары минут тщетных попыток найти выключатель бросил эту идею и вернулся к телу кассира.

Без голоса священника в магазине воцарилась зловещая тишина. Любой, даже самый тихий шум эхом отражался от полок.

Я взял кассира за ноги и поволок его к темной двери склада. Он оказался легче, чем я предполагал, тем не менее перетащить его было не так и просто.

От каждого движения я чувствовал резкую боль в груди.

Складская комната оказалось очень маленькой и узкой. Присмотревшись, я понял, что это не склад, а чулан. Здесь хранились швабры и ведра, на полке стояли чистящие средства. У дальней стены я разглядел унитаз и раковину. Тут пахло дезинфицирующими средствами. Выхода на улицу из чулана не было. Так что, если бы я тогда побежал сюда, я бы попал в ловушку.

Я протащил кассира в узкую дверь и положил его на спину, а руки сложил на груди. Места в чулане было так мало, что он с трудом здесь поместился. Мне даже не сразу удалось положить его так, чтобы дверь закрывалась. Потом я взял его бумажник, снял часы, достал связку ключей и положил все это к себе в карман.

Спрятав тело, я прошел мимо лужи крови, подошел к прилавку и открыл кассовый аппарат. Стодолларовая купюра лежала на самом дне ящика. Я сложил ее пополам и положил в карман джинсов.

На прилавке лежали бумажные пакеты. Я взял один из них и положил туда все остальные деньги из кассового аппарата. Я взял все, даже мелочь.

Когда я закрывал кассовый аппарат, я осмотрелся вокруг и прикинул, что бы еще мог украсть бродяга, путешествующий автостопом. Вдруг к магазину подъехала машина. Свет фар будто загипнотизировал меня, я так и замер на месте.