Анатолий Степанов - Любить и убивать

— Вы точны, Георгий Петрович.

— Работа такая, Софья Мамедовна, — бойко отрапортовал Сырцов.

— Да, работа, — вспомнив о своей работе, слегка затуманилась Софья Мамедовна. — Через полчаса у начальника совещание. Нам полчаса хватит?

И опять мазанула томным взором. Многообещающе. Это смотря на что, бойкая дамочка. Говорить такое Сырцов, конечно, не стал, он лишь поспешно заметил:

— Да хватит, хватит, Софья Мамедовна! — и тут же, естественно, задал первый вопрос: — И давно вы здесь работаете?

— Осенью десять лет, как я здесь. Вы не представляете, как надоело.

— Не шутите так, — испуганно предостерег Сырцов. — Вы что, с восьми лег в РЭУ трудитесь? У нас использование детского труда запрещено законом.

Знал, как обращаться с такими дамочками. Сейчас кокетливо сообщит истинный свой возраст, округлив его и сбросив для порядка пару годков.

— Мне тридцать лет… — начала было признаваться Софья Мамедовна, но импульсивный и темпераментный сыщик не выдержал:

— Не может этого быть!

— Может, может быть, Георгий Петрович, — еще грустней сказала Софья Мамедовна, и минор заставил ее перейти к делам: — Но вы, как мне кажется, навестили нас не для того, чтобы услышать историю стареющей женщины? У вас дело, Георгий Петрович, я слушаю вас.

Рано, рано еще приступать к делу. Сначала оскорбиться следовало:

— Не смейте так о себе говорить! Мужчина лучше знает, какая вы… — И он потрясенным лицом изобразил, какая она.

— Вы — льстец, Георгий Петрович! — удовлетворенно сказала, в сомнении (правильно ли произнесла?) слегка засбоив на слове «льстец».

— Я не льстец, я рядовой чиновник, по мере своих возможностей аккуратно исполняющий свои обязанности, — возвратился к делам Сырцов. Теперь можно было безбоязненно возвращаться на служебную стезю: почва вспахана по всем правилам.

— Я внимательно слушаю вас, Георгий Петрович, — глубоким официальным голосом заверила Софья Мамедовна. Не улыбнулась даже.

— Нас, — Сырцов отделил и выделил слово «нас», — интересует семейство Есиповых.

— Никакого семейства нет. У нас прописаны мать и дочь, но уже год, как дочь здесь не живет.

— А глава семейства? Отец, муж?

— Отсутствует. Был лег пять тому назад изгнан за пьянство. Сошелся с дворничихой с Севастопольского проспекта. Вот у него — семейство, — улыбнулась Софья Мамедовна. — Но, я думаю, вас в первую очередь интересует Элеонора?

— Именно, Софья Мамедовна! — восхитился ее догадливостью Сырцов.

— Очень милая, обходительная девушка. Несмотря на то, что последние годы они с матерью живут в достатке, не загордилась, не стала заносчивой, все такая же вежливая и приветливая. Но последний год я ее почти не видела и не общалась. Может, за это время и переменилась.

— А откуда достаток? Мать хорошо зарабатывает?

— Им постоянно и щедро помогает брат Клавдии Юрьевны. Он — коммерсант.

— Ну, а что вы можете сказать о Есиповой-старшей?

— То, что она — не Есипова. Она — Рузанова…

Обухом по темечку. Софья Мамедовна говорила еще что-то, но он не слушал и не слышал. Ему был необходим телефон. Уловив паузу, Сырцов сделал улыбку и душевно произнес:

— Вы мне очень помогли, Софья Мамедовна. Теперь мне все ясно. И вновь зовут дела. — Он встал. — Большое вам спасибо. До свидания, Софья Мамедовна. Очень, очень надеюсь, что до скорого.

Сырцов нежно поцеловал благосклонно протянутую ручку и быстренько вымелся из помещения.

Телефон-автомат, слава Богу, был исправен. Сырцов, найдя в книжке на всякий случай записанный номер телефона дачи Дмитрия Федоровича, тщательно набрал его. Откликнулась незабвенная Ольга Лукьяновна.

— Ольга Лукьяновна, здрасьте! Это вас Георгий Сырцов беспокоит. Помните меня?

— Не помню, — сурово отозвалась домоправительница.

— Я недавно к вам заезжал по делам Ксении, высокий такой. Помните?

— Помню. Вам что, Дмитрия Федоровича позвать? Так не могу, — с удовольствием (любила отказывать) сообщила Ольга Лукьяновна, — спит.

— А может, мы с вами вдвоем разберемся?

— Это в чем? — опять насторожилась она.

— В отчестве Паши. Я тут его недавно встретил и все не знал, как и назвать его. Все-таки он лет на тридцать меня старше, Пашей не назовешь…

— Нет у него теперь никакого отчества! — азартно прокричала в трубке Ольга Лукьяновна. — Подзаборник Пашка, и все!

— Но ведь было какое-то… — промямлил Сырцов.

— А зачем тебе его отчество?

— Я обещал его в один коммерческий магазин грузчиком пристроить. Хозяин магазина согласился, но просит сообщить сегодня полное имя, отчество и фамилию. А я одно только и знаю — Паша, — нес хреновину Сырцов и был мгновенно уличен бдительной Ольгой Лукьяновной.