Анатолий Степанов: Любить и убивать

— Хозяин, закурить не найдется?

Смирнов с сожалением открыл глаза. Все-таки баба. Бомжиха. Ответил:

— Не курю.

— А что здесь делаешь?

— Отдыхаю. А ты мешаешь.

— А может, ты мне здесь мешаешь? — вдруг перешла на крик бомжиха, и на ее крик от одной из темных скамеек прибыл опухший, под два метра амбал. Амбал встал напротив Смирнова и с ненавистью осмотрел старичка.

— Насмотрелся? — поинтересовался несдержанный от принятой дозы старичок. Амбал пришел в припадочное изумление и проорал, почему-то обращаясь к бомжихе: — Надька, я сейчас его убью!

— Да ну?! — теперь изумлялся старичок. Амбал сделал шаг, чтобы сгрести наглого деда за грудки. Не поднимаясь со скамейки, Смирнов, обеими руками взяв трость на перевес, концом ее ткнул амбала в самое уязвимое место — циррозную печень. Амбала сначала перекосило, а потом он, держась за живот, пал на колени.

— Что ж это делается? — третьей по счету изумилась бомжиха и, вскочив, попыталась помочь амбалу встать. Но тому вставать не хотелось. Он, сидя как мусульманин на вечернем намазе, отбивал поклоны и тоненько выл.

Неизвестно откуда объявилась пара симпатичных молодых людей ростом не ниже амбала, но легкие, тренированные мускулистые. И к тому же чистые и хорошо одетые. Поднимая амбала, молодые люди одновременно глянули на бомжиху, и бомжиха как бы дематериализовалась. Отволокли амбала люди недалеко и швырнули на грязную траву — отходить. Один из них вернулся к Смирнову и спросил заботливо:

— Эти подонки ничего вам не сделали?

— Это я им сделал, — признался Смирнов.

Молодой человек улыбнулся и пожелал:

— Счастливо оставаться!

Неизвестно как появились и неизвестно как исчезли эти молодые люди. Просто их не стало. Высшими силами смирновская скамейка очутилась теперь в некоем магическом кругу, в котором никому не дозволялось появляться. Смирнов ощутил это и решил еще немного хлебнуть. До встречи оставалось двадцать минут, и он знал, что его партнер будет точен. Отечественная винтовая, пробка, естественно, не отделялась от своей основы, и Смирнову при помощи острой пластины, бывшей в связке ключей, с трудом удалось откупорить вторую фляжку. Хлебнул, завинтил фляжку, вернул ее в задний карман и приступил к ожиданию.

Не с Русаковской — из глубины двора от бывшего Алькиного дома, не торопясь и не таясь, шел на встречу со Смирновым солидный господин в строгом двубортном костюме от очень хорошего портного. Господин без слов сел рядом со Смирновым, слегка поддернул брюки, чтобы не вытягивались в коленях, закинул ногу за ногу и только после этого заговорил:

— Здравствуйте, Александр Иванович. Меня зовут Сергей Львович. Ферапонтов Глеб Дмитриевич передал вашу просьбу… — он, глянув на смирновский профиль, почувствовал неуместность слова «просьба» и мгновенно отредактировал вступительную фразу: — …сообщил о вашем желании встретиться со мной.

— Здравствуйте, Сергей Львович… — протяжно поздоровался Смирнов и вдруг быстро, жестко и неожиданно, как на допросе, спросил: — Как давно ты уже не Сеня, а, Сеня?

— Неужто узнали? — в нарочитом ужасе воскликнул Сеня — Сергей Львович. — Сорок лет с последней нашей встречи! Ну и память у вас! Чем же это я вам запомнился?

— Тем, что после того гоп-стопа я не то что тебя, имени твоего даже в сводках не встречал.

— Я после своей дурости на якорь сел с восьмериком. Было время подумать. Да и повезло очень: встретил в академии мудрого человека.

— Не слишком, видно, мудрый, — заметил Смирнов, — если на нарах очутился.

— Его сдали, Александр Иванович. Но дело не в нем, дело во мне. С тех пор — ни одной сидки.

— Но это не значит, что ни одного «дела»?

— Не значит.

— И не пьешь с тех пор?

— Именно, Александр Иванович, именно. Одно из главных условий.

— А потом по лестнице, — догадался Смирнов. — Город, регион, столица. Казначеем был, Сеня?

— Опять угадали.

— А сейчас наверху. — Смирнов откровенно рассматривал Сеню — Сергея Львовича. — Сильно ты обогнал меня в чинах. Я — полковник в отставке, а ты, полагаю, — генерал армии. Или уже маршал?

— Какое это имеет значение? — Вечер ностальгических воспоминаний был окончен, и Сергей Львович решительно приступил к выяснению причин, по которым им пришлось здесь встретиться. — Вероятно, у вас, Александр Иванович, серьезное дело ко мне?

— Что ж, начнем. — Смирнов ненужно высморкался в чистейший носовой платок и приступил к делу: — Тебе знаком некто Александр Петрович Воробьев?