Юлиан Семенов - Огарева, 6. Повести

Он дозвонился, когда был уже на Пушкинской площади.

- А, Леня, - сказал Садчиков, - ну к-как, сдал экзамен?

- Сдал, - ответил Ленька.

- Свободен?

- Да.

- Давай-ка, дружок, б-быстренько ко мне, я пропуск уже заказал.

Когда Ленька сел на диван, Садчиков сказал:

- Ты сейчас пойдешь на улицу Горького. Там увидишь наших. Не обращай на них внимания. Не думай о них, х-ходи себе и смотри. Песенки пой. Мороженое кушай. Девушек р-разглядывай.

- Что я, пижон?

- По-твоему, только пижоны разглядывают девушек?

- Нет, но как-то…

- Ясно. Очень убедительно возразил. Так вот, ты ходи и смотри Читу. Если надо б-будет - ребята тебя окликнут. Увидишь Читу - поздоровайся с ним и иди дальше. Он сделает несколько шагов вперед, ты его окликни и попроси с-спичек. И все. Потом уходи. Только обязательно уходи. Дог-говорились?

- Да.

- А как со следующим экзаменом?

- Это ж литература.

- А м-математика?

- Она после. Ребята на мою долю шпаргалки пишут. Да потом…

- Что?

- Нет, ничего. Просто так…

Садчиков поморщился.

- З-знаешь что, Леня, ты эт-ти свои гимназические «просто так» и «мне теперь все равно» брось. В жизни с человеком может случиться всякое, но рук опускать ни при каких ус-словиях нельзя… У меня друг есть, он с-сейчас доктор химических н-наук, лауреат, его весь м-мир знает. Так вот, он попал в передрягу почище твоей… Ес-сли это можно назвать передрягой… Он сбил человека, п-понимаешь? Не важно, что тот сам б-был виноват… Посадили моего дружка, пять лет д-дали… А он знаешь что в колонию попросил ему п-прислать? Книги. По его п-предмету… Вернулся, защитил диссертацию, работает вовсю… Обстоятельства м-могут ломать человека, но ведь на то ч-человек, что он обязан быть сильнее обстоятельств, к-как бы ему трудно ни было… Н-нюни распускать не надо… У каждого человека, даже в последнюю минуту перед гибелью, - я фронт имею в виду, когда п-положение безвыходное бывало, - в-все равно есть шанс спасти себя. Не ш-шкуру, конечно, шкуру спасти легко… Я б-беру, как говорится, комплекс: душу и тело…

- А меня в Москве пропишут, когда я выйду из колонии?

Садчиков усмехнулся:

- Как это у Гоголя? «Хорошо б, Пал Иваныч, беседки вдоль дороги из Петербурга в Москву построить, и чтобы купцы разным мелким товаром торговали». Вот ведь приучили нас перспективные планы строить… Т-ты думай об эк-кзаменах и как Читу узнать… Ладно, иди. И н-нос на квинту не вешай…

Как только Ленька ушел, Садчиков позвонил в школу и спросил директора, что у Самсонова с сочинением. Директор громко кашлянул в трубку, вздохнул и осторожно ответил:

- Неплохо.

- Что, т-тройка?

- Нет, почему же… - Директор помолчал, снова осторожно покашлял и добавил: - Я склонен поставить ему высшую оценку.

И директор прочел Садчикову Ленькину приписку. Садчиков посмеялся, простился с директором и кинулся следом за парнем. Он догнал его у самого бюро пропусков.

- Лень! - окликнул он его.

Тот обернулся.

- Да…

- С-слушай, - сказал Садчиков и запнулся. Он не знал, зачем решил догонять Леньку. Ему просто очень понравилось то, что тот написал, и хотелось сказать про это. Но он понял - сейчас этого говорить нельзя, потому что он может обидеться и решить, что здесь контролируют каждый его шаг. Поэтому Садчиков сказал: - Я просто х-хотел спросить, есть ли у тебя п-папиросы. Если нет - возьми мои.

- Спасибо большое, - ответил Ленька, - только я не курю.

Через полчаса в кабинет к Садчикову зашел майор Вано Иванович Зенберошвили из научно-технического отдела.

- Привет, старик, - сказал он. - Росляков просил поработать со следом машины… Помнишь, во время убийства Копытова? Там на шоссе остался небольшой следочек…

- Не тяни душу…

- Души нет, ты что - забыл?

- Аксиома.

- Ну, - усмехнулся Зенберошвили.

- Ближе к д-делу, Вано.

- Я всегда близок к делу…

- В данном случае ты забалтываешь истину.

- Воспринимаю как оскорбление…

- Н-ну, извини.

- Ничего, важно, чтоб человек был хороший… Так вот, след принадлежит «Москвичу»-пикапу. Левый передний скат у «Москвича» почти целиком сожран, развал дрянной. Правый скат совершенно новый. Вот, в таком разрезе.

- Спас-сибо.

- Не на чем.

- ОРУДу теперь будет легче?

- ОРУДу, старик, всегда легко… ОРУД - не МУР. Будь здоров.

- Спасибо тебе, Вано…

Прохор позвонил Сударю рано утром. Чита еще спал. Он вчера поругался с Надей, приревновав ее к грузинским спортсменам, которые сидели за соседним столиком в ресторане, и поэтому приехал ночевать к Сударю, а не к ней. Домой он не ходил и о том времени, когда домой все-таки придется вернуться, старался не думать. Да и потом, Сударь говорил о таком деле, которое даст сразу много денег и позволит уехать из Москвы на полгода, а то и на год - в Ялту, Гагру, к черту и дьяволу. А о том, что после этого веселого полугода домой все-таки придется возвращаться, он боялся даже и подумать… Жить и ни о чем не заботиться - только одного этого ему сейчас и хотелось.