Борис Пугачев - Дуэль с собой

Родика встретили знакомые, радостно улыбающиеся лица, но другой город. Город небритых, бряцающих оружием мужчин, неопрятно одетых в полувоенные камуфляжные куртки. Город неухоженных улиц и запыленных грузовиков, набитых людьми и пожитками. Во дворе дома не было привычной людской суеты. Только солнце светило по-прежнему, создавая душно-пыльную атмосферу большого города, затихшего в преддверии бури. Беспокойство охватило Родика еще в самолете, где среди пассажиров он не заметил ни одного русскоязычного гражданина великой державы. Командиром корабля оказался Саша Стрючковский, который при виде Родика неподдельно обрадовался. Родик вначале с трудом узнал его.

Заметив его удивленный взгляд, Саша спросил:

— Что, растолстел?

— Не то слово… — ответил Родик.

— Не я виноват. Уже несколько месяцев почти нет работы, — пояснил Саша. — Гулять по улицам опасно. Друзья и знакомые разъехались. Поэтому сидим дома, пьем-едим и ничего не делаем. Вообще-то хотели уезжать, но пока нигде работу с жильем не предлагают…

Практически весь полет Родик молчал и слушал. Хорошее настроение от всех этих рассказов, даже несмотря на выпитую водку, испортилось, а появившаяся несколько дней назад ностальгия улетучилась. В конце полета Саша спросил, не может ли Родик одолжить ему денег на покупку квартиры в Москве.

— А сколько надо?

— Тысяч восемьдесят-девяносто, — Саша как-то непривычно заискивающе улыбнулся.

— Прямо сейчас — не могу. Все деньги отправили в Китай на закупку. Ближе к осени постараюсь помочь, — обнадежил Родик.

— Заранее спасибо. Лида совсем извелась… Заходите с Оксой к нам в гости. Посидим, вспомним былое. Тебя в Душанбе многое удивит — обсудим. То, что я тебе рассказал, — лишь верхушка айсберга. Жить стало просто невыносимо.

— Странно. Окса ничего такого не говорит…

— Наверное, не хочет тебя расстраивать. Кроме того, корейцам немного легче. Да и о работе ей не надо беспокоиться. Она ведь у тебя трудится?

— Да…

— Наверное, тебе надо готовиться к тому, чтобы забирать ее из Таджикистана.

— Да я как-то не думал… Это проблематично. Ты меня пугаешь.

— Если что-то лишнее сказал — извини… Забудь. Сейчас приступаем к снижению. Я тебя покину. Надеюсь, номер моего телефона не потерял? Ждем вас с Оксой в гости.

Настроение Родика испортилось вконец, захотелось назад в Москву. Где-то внутри поселилось беспокойство и предчувствие чего-то плохого.

Однако дома, слушая Сергея Викторовича и Оксу, он несколько успокоился. После дороги хотелось лечь на кровать, потянуться, закрыть глаза и ни о чем не думать, а лучше — заснуть. Даже суета Оксы и вкусные запахи, разносившиеся по квартире от перемещаемых из кухни блюд, не волновали Родика. То ли это была дорожная усталость, то ли то состояние похмелья, при котором ничего не хочется, а возможно, то и другое вместе.

Постаравшись не обидеть Оксу и Сергея Викторовича, Родик ушел в спальню…

Проснулся он рано. Рядом посапывала Окса, за окном угадывалось рассветное ясное небо, озаренное первыми солнечными лучами. Тихо встав, Родик вышел на балкон. Утренняя прохлада еще не сменилась летним душанбинским зноем, в воздухе витали приятные, сладко-терпкие запахи, испускаемые буйной, пока не тронутой обжигающим солнцем растительностью. Безоблачное небо манило своей глубиной. «Это, наверное, мой прощальный визит сюда, — подумал Родик. — Вот и заканчивается очередной этап жизни. Все, как в классике — эпилог с судом. Надо думать, что делать с Оксой…» Прежние мысли о необходимости разрыва зароились в голове с новой силой, но он оборвал их, считая, что бросать человека в беде по меньшей мере подло. Надо было строить другой мир, в котором Таджикистан станет одной из территорий, на которой живут люди, связанные с Родиком только деловыми узами. И дай Бог, чтобы дружескими. Он еще раз взглянул на полюбившееся, но уже успевшее затянуться маревом небо. Потом перевел взгляд на улицу, по которой пылил грузовик с людьми в военной форме, и, не оборачиваясь, пошел умываться. Пора собираться в суд.

В суд требовалось явиться к одиннадцати утра. Зная о судебных процедурах лишь из телевизионных передач и кинофильмов, Родик ожидал увидеть устрашающее здание сталинской эпохи, массу народа, большой зал с кафедрой для судьи и народных заседателей, решетки и прочие атрибуты власти.

Всего этого не было.

Суд располагался в маленьком одноэтажном, с обветшалой штукатуркой и выцветшей краской, домике, который Родик лишь с помощью Сергея Викторовича сумел отыскать среди стандартных хрущевских пятиэтажек одного из микрорайонов. О том, что это дворец правосудия, извещала неказистая табличка над замызганной входной дверью.