Питер Темпл - Расколотый берег

Вошел Дав.

— Нет там больше никакого гаража, — сказал он. — Дверь заложена кирпичом. — У него зазвонил мобильник. Он сказал несколько слов и передал трубку Кэшину: — Шеф.

— Нам нужен большой ключ, — сказал Кэшин. — Волшебный. И немедленно.

— Как же так — ты всем распоряжаешься, а сам откомандирован из убойного отдела хрен знает куда?

— Кто-то же должен руководить.

Они ждали в машине, глядя сквозь ветровое стекло на расплывчатые огни уличных фонарей. Кэшин нашел радиостанцию с классической музыкой. Потекли мысли о доме, о старом разрушенном особняке под мокрым холмом, о собаках. Ребб, конечно, их уже покормил — такому человеку, как он, напоминать не надо. Они, наверное, сейчас в сарае, собаки уже заснули, сохнут возле пузатой печки, старой, ржавой, которую лет тридцать назад разжигали стригали, тепло наполняет весь сарай и пробуждает старые запахи — животного воска, жира, едкого пота усталых, уже давно умерших людей.

— Может, это совпадение, — сказал Дав.

— Может, тебе надо было остаться у федералов, — откликнулся Кэшин.

Из-за угла сверкнули фары фургона. Водитель ехал медленно, осматривался. Кэшин вышел и поднял руку.

Двое в комбинезонах прошли вслед за ним через заброшенный дом Полларда.

Один вынул из сумки с инструментом металлический уголок с полукруглой головкой и приставил его к косяку двери гаража, вровень с замком. Слесарь начал бить по нему кувалдой, все быстрее и сильнее. Вбив уголок, он отступил и сжал кулаки.

— Ну, сезам, откройся! — произнес слесарь и, замахнувшись кувалдой, словно топором, ударил точно по головке. Раздался звук, как от выстрела.

Стальная дверь распахнулась в адски черную тьму.

Кэшин щелкнул выключателями.

Стены выкрашены белой краской, на полу ковер, окон нет. Воздух несвежий, затхлый. У одной стены — тонконогий стол, на нем компьютер с плоским монитором, принтер, сканер. Тут же серый металлический шкаф для документов и дюжина расположенных в три ряда металлических полок, наподобие тех, что продаются в любом компьютерном магазине. Все было в идеальном порядке: четыре полки заняты видеокассетами, четыре других — компакт-дисками и DVD, на оставшихся лежат папки, книги, журналы.

Напротив двери стояла двуспальная кровать под атласным фиолетовым покрывалом, с огромными ярко-красными подушками, тут же на столике с ножками — широкоэкранный телевизор, видео— и DVD-плееры, рядом возвышался штатив. По стенам висели постеры с мускулистыми полуобнаженными атлетами, культуристами, боксерами, пловцами.

Дав открыл дверцы шкафа.

— Профессиональная цифровая камера, цифровая видеокамера… — Он закрыл шкаф, подошел к компьютеру, сел, нажал кнопку на системном блоке. — Понимаешь, что к чему?

Кэшин не ответил. Он взял пульт дистанционного управления, включил телевизор, убрал звук, нажал несколько кнопок.

На экране появилось изображение.

Сначала что-то непонятное, вроде овоща с гладкой кожицей, может баклажана, — камера двигалась. Потом какая-то дыра, отверстие… Нет, не овощ.

Камера отъехала.

Лицо, молодое, даже мальчишечье. Рот приоткрыт, виднеются верхние зубы. В глазах застыл ужас.

— Ты только взгляни на эту мерзость, — сказал Дав. Кэшин смотрел с минуту-другую, затем нажал на «стоп».

— Лет двенадцать, не больше, — заметил Дав.

— Я домой, — сказал Кэшин.

Уже выходя, он заметил на столе рядом с компьютером две белые кружки в желтых пятнах. Из одной свисала нитка с этикеткой чайного пакетика.

— Чаи гоняли, — сказал Кэшин.

Дав обернулся.

— Похоже, один любил покрепче, — заметил он.

В машине Кэшин рассказал обо всем Виллани.

— Ничего удивительного, — отозвался тот. — У Полларда была судимость за баловство с малолетками. Вернее, две, но первый раз дали условно. А во второй раз отсидел полгода. А что там еще, кроме детской порнухи?

— Всякие банковские бумаги, счета.

— Ну вот что тебе дома не сиделось? Разгреб все это дерьмо, так теперь и работать некому.

— Да, я тоже об этом подумал.

— В общем, захочешь спать — мой дом в твоем распоряжении. Никого не будет, кроме меня, да и то редко. Ты спишь хоть иногда?

— Не перекладывай на меня свои проблемы, приятель. Может, еще того вина?

— Можно.

Перед сном Кэшину вспомнились мерзкая комната и две кружки в веселых пятнышках. Он опустил голову на подушку и мерно задышал.

Дожидаясь его, Дав читал «Вестник». Он сложил газету, кинул ее на заднее сиденье и сказал: