Питер Темпл - Расколотый берег

— Постараюсь. Дай мне свой номер.

Кэшин сел, посмотрел на Дава, тот мрачно отвернулся.

— Хопгуд говорит, для него не было сообщений в ту ночь, — сказал Кэшин.

При этих словах Дав посмотрел на него и сказал:

— Сволочи! Они же их стерли. Они стерли эти чертовы записи.

— Может, это наша вина, что-нибудь техническое.

Дав покачал головой, и в круглых стеклах его очков отразились огни лампы.

— Ну тогда можешь повесить на меня всех собак, — сказал он. — Нажал не на те кнопки, все перепутал, — абориген, что с него возьмешь.

Кэшин поднялся — стоять было легче, — опять подошел к окну и сказал:

— Знаешь, что сказал Хопгуд? «Вы, черномазые, вдвоем истории сочиняете?»

— Это он про нас с тобой, что ли?

— Я так его понял.

Дав довольно засмеялся:

— Добро пожаловать в резервацию! Слушай, брат, а пошли поедим? Тут забегаловка есть за углом.

— Достали меня забегаловки за углом. Шесть лет доставали, а теперь все, хватит, — ответил Кэшин.

— Ну тогда давай в «Брунетти», в художественный центр, — предложил Дав. — В «Карлтоне» такое кафе есть, знаешь?

— Слушай, неместный вроде, для тебя же все тут едино должно быть — «Брунетти», «Донетти»…

В лифте вместе с ними спустился Финукейн и подвез их до Сент-Кильда-роуд.

— На тебя, Фин, посмотреть, — заметил Кэшин, — так по шкале недосыпа, переработки и общей задолбанности тебе можно дать девять целых шесть десятых балла.

Финукейн скромно улыбнулся, как человек, работу которого наконец-то оценили.

— Спасибо, шеф, — поблагодарил он.

— Хочешь перевестись в Порт-Монро? — спросил Кэшин. — Веселенькое местечко — то в пабе подерутся, то с овцами баловаться начнут, то какой-нибудь придурок стырит у соседа гидропонную установку, якобы чтобы выращивать эти мелкие помидоры, на лозе. Хорошее место, чтобы детей воспитывать.

— Нервная работа, — заметил Финукейн. — У меня тут шесть человек по Полларду, надо со всеми встретиться. Один, из Футскрея, говорит, история тянется с давних времен. Может, звонил от своей глухонемой тетки, у которой и не жил никогда.

У стойки в кафе «Брунетти» стояла очередь из клерков в черных костюмах, пеших туристов и четырех женщин из глубинки, явно ошеломленных разнообразием блюд. Кэшин взял кальцоне — завернутую в лепешку начинку, Дав предпочел булочку с уткой, оливками, перцовым соусом и пятью сортами трав. Когда они принялись за кофе, у Кэшина зазвонил мобильник. Он вышел на улицу.

— Машины шумят, — донесся до него голос Хелен. — Сразу ностальгия накатила. Ты где?

— Возле художественного центра.

— Ты, оказывается, ценитель искусства — опера, галереи…

— Со Сьюзи говорила? — спросил Кэшин, наблюдая за тем, как по тротуару на одноколесном велосипеде едет мужчина и держит на каждом плече по маленькой белой собачонке. Вид у собачонок был такой замученный, как будто они целую ночь протряслись в междугородном автобусе.

— Она сказала, часы были большие, черные, с белыми циферблатами поменьше, двумя или тремя.

Кэшин закрыл глаза. Он подумал, что сейчас надо сказать спасибо и распрощаться. Именно так и следовало поступить. Именно это сочли бы правильным глава полиции штата, верховный комиссар, помощник уголовного комиссара, да, пожалуй, и Виллани.

Но как раз это и было бы неправильно. Он должен сказать ей, что часы, которые мальчишки пытались продать в Сиднее, — это не те часы, что были на Бургойне в ночь нападения.

— Ты еще там? — позвала его из телефона Хелен.

— Спасибо за помощь, — ответил он.

— И все?

— И все.

— Ну тогда до свидания.

Они допили кофе и пошли обратно. Дожидаться Виллани Кэшину пришлось минут двадцать.

— На Бургойне были не те часы, которые продавали мальчишки, — начал он.

— Откуда узнал?

Кэшин объяснил.

— Скорее всего, их сперли тоже из дома. Украли двое часов…

— Нет. Сестра Кори Паскоу видела эти чертовы часы год назад. Они были у Кори еще до того, как он уехал в Сидней. Я с ней разговаривал.

— Может, гонит?

— Я ей верю.

— Это почему?

— Она знала марку и описала часы.

— Черт, — пробормотал Виллани. — Черт. Это плохая новость.

— Да. Что там по Полларду?

— Его опознала женщина с той улицы, где находится зал. Он бывал там несколько раз, как-то с ребенком заходил. Нужно опросить примерно двадцать жертв. Компьютерщики зашиваются — там тысячи фотографий. Шансов у нас маловато, что уж говорить. Скажи спасибо, что он покойник. Как те подонки с наркотиками, которых мы все пытаемся оправдать.