Татьяна Степанова - Тот, кто придет за тобой

Это «ребятки» относилось к следователю Чалову.

– Продолжайте в том же духе, с вами он разговорится, – шепнул он Кате.

– А я, наоборот, подумала, вы сердитесь, что я его спрашиваю, вам рот открыть не даю.

– Но мы же с вами договорились. Если я начну задавать вопросы, он станет меня, как обычно, учить. Лекции мне читать... старый дурак... У него тут постоянно в доме оргии, девки ошиваются... А мне все лекции читает, как жить, как зарабатывать... Спрашивайте его, наседайте!

– Ладно, – кивнула Катя.

Значит, что же получается? Это не моя инициатива взять допрос в свои руки? Это ты так решил и я снова тебе подчиняюсь, прокурорский?

– Итак, о чем это мы... о том деле. – Ведищев вернулся с двумя антикварными бронзовыми подсвечниками в руках и водрузил их на крышку рояля, стоявшего у окна гостиной. – Ах ты черт, спички... спички-спички, – он похлопал себя по карманам халата. – Все надо делать самому... А с прислугой просто беда. Толковую не найдешь, даже за хорошие деньги. Из местных никто не желает наниматься, господа, видите ли, какие васютины... А приезжих как-то не хочется в дом пускать. Тут вот была история – хозяева уехали в Канны, дом оставили на горничную и ее мужа-садовника, приезжих... А когда вернулись – не то что картин, постельного белья и посуды не нашли – все уперли, на машинах вывезли...

– Пожалуйста, расскажите нам о том уголовном деле, – попросила Катя. Ей показалось, что Ведищев намеренно уводит разговор в сторону.

– Сначала свечи зажжем и выпьем за встречу. Что, Валерка, тебе в этом деле? – Адвокат сел, взял бокал с вином и повернулся к племяннику, склонившемуся над бланком допроса. – Старое дело про колодец, куда сбросили мертвеца.

– Я видела колодец, – сказала Катя. – А когда это случилось?

– Давно, все уже успели возмужать и остепениться. И даже распорядиться, как мы видим, собственной судьбой. Но я не участвовал в том процессе, все, что я знаю, это лишь отрывочные факты и слухи.

– Все равно для нас это очень важно. Двоих участников того дела мы знаем – Гаврилов и Ковнацкий, проходившие свидетелями. А кто был обвиняемым?

– Некто Прохоров, насколько мне не изменяет память. Виталий Прохоров... они все были ровесниками – тогда им перевалило за двадцать. И они, насколько я слышал, дружили с самого детства, знаете – этакая дачная дружба. А потом жизнь развела их и снова свела – уже не детей, а молодых людей. И как это водится в молодости – гулянки, алкоголь, загородные поездки на машинах с девицами... Все это кончилось печально. Виталий Прохоров убил человека и сбросил труп в колодец.

– А женщина... там ведь с ними была женщина...

– Вы сами назвали ее фамилию – Полина Каротеева, она тоже проходила свидетельницей по делу.

– Но... я думала, это ее они... ее сбросили в колодец... Она же... – Катя глянула на Чалова, оторвавшись от допроса, тот смотрел на нее с удивлением. – Ну да, конечно... она тоже свидетель... Просто это не вяжется с одной историей... с историей про колодец, рассказанной ею самой. – Катя запнулась. Хватит... хватит бормотать, слушай... ты за этим сюда приехала... все обсуждения и домыслы потом. Это же допрос. И ты его допрашиваешь, а не Чалов, так что следи за своей речью.

– Историй про колодец немало, – усмехнулся адвокат. – Я сам слышал, когда это дело было у всех на устах в коллегии. Местный дачный фольклор, пугать детишек. Так вот их было там четверо: обвиняемый Виталий Прохоров и трое свидетелей – Гаврилов, Ковнацкий и Каротеева, которые на следствии и суде полностью изобличили его и подтвердили его вину в убийстве того подростка.

– Подростка? – переспросила Катя. – Какого еще подростка?

– Я запамятовал его фамилию. Мальчишка шестнадцати лет. Тоже участник той злополучной вечеринки на даче Ковнацких. Старая дача у озера, молодежь всей компанией собралась там без родителей: двое студентов-балбесов, третий – Прохоров, только что вернулся из армии, девица, грезившая сценой. Кстати, у нее с обвиняемым Прохоровым в тот момент был бурный роман – как это в юности, раз – и зажгло... В общем, банальная история – в том числе и наркотики.

– Какие именно наркотики? – спросил Чалов, записывая.

– Кажется, амфетамины. Да, да... именно амфетамины... самые распространенные и доступные в середине девяностых и, кстати, и спровоцировавшие тот всплеск немотивированной агрессии. Прохоров убил этого паренька отверткой. Нанес девятнадцать колотых ран на глазах всех троих свидетелей. А потом засунул труп в багажник машины, отвез к ферме и сбросил труп в колодец. Сами понимаете, что такое тело в воде... Никаких вещественных улик, указывающих на убийцу, все смыто и уничтожено. Весьма умный способ сокрытия. И если бы эти трое промолчали, то... Труп бы, конечно, потом в этом колодце нашли, однако дело бы так и не раскрыли. Но следствию повезло. На третьи сутки, видимо испугавшись, все трое свидетелей явились в милицию и рассказали, как было дело. Труп мальчика достали из колодца. И милиция отправилась на задержание убийцы Прохорова. Только задержали его не сразу, а через неделю – у родственников в Адлере, это под Сочи, где он скрывался. Кстати, семья его... мать... она работала продавщицей в рыбном магазине в Ясногорске, никак не хотела сотрудничать со следствием, понятно, она же мать... Адрес родственников назвал его младший братишка, оперативники просто сумели разговорить парнишку, ловко это у них вышло, получается, что это мальчик его выдал... Это тоже фигурировало на суде, как и все остальное. Обвинение опиралось на показания троих свидетелей. И дело дошло до приговора. Прохоров получил большой срок – по совокупности за убийство несовершеннолетнего и за наркотики, двадцать лет.