Владимир Колычев - Нет жалости во мне

– Ну, могло бы и пригодиться, – кивнул амбал. – Но тебе нужней, ты вон мокрый какой. Силу качаешь, да?

Алик не ответил. Повернувшись к амбалу спиной, на какое-то мгновение он застыл, а потом вдруг, разжавшись словно пружина, привел в движение правую ударную ногу. Пятка со всего маху врезалась амбалу в подбородок, тараном прошла дальше... Отморозок сначала ударился затылком о стену, затем бесчувственно сполз на пол.

Казалось бы, человек предложил ему полотенце, что в том плохого? А плохо то, что казенное полотенце для того и годится, чтобы им пользовались лагерные петухи после сеанса. Такие полотенца называют вафельными вовсе не потому, что оно шероховатое и в клеточку... Вытрись Алик этим дерьмом, и его самого можно причислять к разряду опущенных, делать с ним всякие мерзости. Видно, девочку захотел баклан, да не понял, на кого нарвался.

Алик поднатужился, подтащил тяжелое бесчувственное тело к дальняку, сунул голову в обсервационную чашу, в таком положении его и оставил. Мало ли, вдруг опомоенному чмырю пить захотелось. А на то их и зовут помойками, потому что пить и есть они привыкли с унитаза... Завтра же об этом случае узнает весь лагерь, и баклан автоматически перейдет в касту обиженных. Опустят его до конца или нет, это уже от него зависит. До полного контакта дело может и не дойти, но, по-любому, жизнь для этого барана превратится в ад...

Алик подошел к дощатому полоку, пристегнутому к стене на замок, снял с гвоздика свое полотенце – мягкое, пушистое, легко впитывающее влагу... Пусть он и лишен отоварки в ларьках, но у него есть Катька, которая шлет ему посылки с завидной регулярностью. И на свидания к нему ездит стабильно – раз в полгода, как по расписанию. Да, его лишают возможности видеться с женой, но Катька на редкость пробивная баба, и деньги у нее всегда есть – свой бизнес, приличный доход; кто бы в этом сомневался. В общем, она к самому хозяину подход нашла, так что со свиданиями без проблем...

Он вытерся, натянул футболку, сел на железный столбик, на который в час отбоя опускались нары. Хреново в ШИЗО, но сегодня его должны выпустить. А через три недели ему вообще должны дать зеленый свет на волю. Катька приедет за ним на машине, увезет домой. У нее квартира своя в Петрополе, говорит, шикарная, он приедет и убедится в том своими глазами. Там у нее все есть – и телевизор плазменный в полстены, и домашний кинотеатр с каким-то заморским долби-звуком. Будет Алик лежать на кожаном диване, и пусть его долбит звук, а не кум со своим проклятым режимом...

Дверь открылась, и придавленный жизнью прапорщик показал Алику на выход.

– Давай, Перелес, на склад за вещами... А этот чего так? – увидев обиженного, спросил он.

Отмороженный баклан уже очнулся, но так еще и не пришел в себя. Сидит у дальняка, качает отбитой головой, тихонько поскуливает.

– Обед у него, начальник, не видишь, что ли?

– А-а, ну-ну... Сегодня ты без обеда, но там на складе две дачки..

В словах прапорщика содержался намек – дескать, неплохо было бы поделиться, но Алик сделал вид, что не заметил этого. Ментов подогревать – себя не уважать. Пусть лучше посылки к черту сгниют, чем он хоть кроху им отдаст.

Впрочем, посылочные ящики были пусты наполовину и без того. Кладовщик из обслуги глаза отвел, но молчать не стал.

– Это, приходили тут, рылись...

Кто приходил, кто рылся – этого он не сказал, но и так было ясно, что без ментов здесь не обошлось.

– Смотри, узнаю, что твоя работа, убью, – тихо, но внушительно сказал Алик.

В отличие от недавнего соседа по карцеру, кладовщик знал, с кем имеет дело. И невольно съежился под его суровым взглядом.

Алик мог не только дать в морду, но и убить. Приходилось ему сводить счеты с обидчиками. Одного придушил, второму заточку под сердце загнал. Закон волчьей стаи – не ты, так тебя. В таких делах – главное не засветиться, чтобы срок не добавили. Но Алик делал все аккуратно, поэтому скоро выходит на свободу. И черт с ними, с этими посылками, скоро, по-любому, наестся от пуза.

Отряд был на работах, и в огромной камере людей было немного. Угловой, он же смотрящий – на своей шконке, отдыхал после сытного обеда. Он был единственным из отрицал, кому разрешалось находиться здесь. С остальными хозяин церемонился гораздо меньше – пришел в промозону, а там уже решай, работать или нет. Если ты отрицала в авторитете, может, начальство еще и закроет глаза на твои принципы, а значит, не сразу закроет в ШИЗО. А если ты начинающий, то готовься страдать за свои понятия...