Владимир Колычев - Под тонким льдом чернеет дно

— За что?

— За убийство своего отца. За убийство своего брата.

— Но я ничего не знаю!

Ася держалась из последних сил. Но держалась.

— И Крыжову сегодня не звонила?

— Я?! Крыжову?! Ты что-то не то говоришь…

— А кому тогда ты звонила?

Артем уже переписал «снятый» разговор на диктофон своего мобильника. Поэтому он прямо на месте мог «прокрутить» его по новой. Что он и сделал.

Ася готова была разрыдаться от накатившего на нее ужаса. Артем не стал ее шадить.

— Кто просил тебя быть со мной полюбезней?

Она хотела что-то сказать, но вместо этого икнула.

— Надо же держать руку на пульсе событий. А то ведь нет уверенности, что Дашки больше нет… Мы точно знаем, кому ты звонила, — соврал Артем. — Ты звонила Крыжову.

— Это он, — выдавила девушка.

— Он убил твоего отца?

Она не смогла сказать «да», но сокрушенно кивнула, коснувшись подбородком груди.

В мрачной лачуге колдуна пахло тухлой воблой и дурман-травой. Ася с ужасом наблюдала, как лохматый черный мужчина в экзотическом одеянии достает из кармана одноразовый шприц в упаковке, протягивает его Юре. Он что-то сказал ему на английском, и Крыжов покорно обнажил иглу, проткнул себе палец, выдавил несколько капель крови в подставленную миску.

Колдун макнул в эту воду кисточку, провел ею по лбу Крыжова, затем показал ему на выключенный телевизор в углу комнаты.

Какое-то время они импульсивно разговаривали на английском, после чего состоялся обмен — колдун протянул ему какие-то склянки с порошком, а Юра отдал ему несколько стодолларовых купюр.

Оказавшись на улице, Ася протянула руки к солнцу — она радовалась, что снова попала под его лучи. Настолько тягостное впечатление произвел колдун, что сейчас ей казалось, будто она воскресла.

Они шли по кривым грязным улочкам Порт-о-Пренса, спускались к морю. Ася хотела поскорей вырватьс из объятий гаитянского города, но Крыжов, казалось Не торопился на яхту.

— Я видел ваш особняк на Новорижском, я видел как мы вдвоем плаваем в бассейне, — рассказывал он. — Там не было твоего отца. Там не было твоего брата. Там не было этой сучки… Только ты. И только я.

— Где ты это видел?

— В телевизоре. У колдуна.

— Этому телевизору сто лет в обед. И он не работает.

— Он работает. Но не для всех. Только для тех, кому Мвонга открывает глаза на свою судьбу.

— Твой Мвонга запудрил тебе мозги… Что за порошок он тебе дал?

— Это не просто порошок, — загадочно улыбнулся Юра. — Это волшебство. Порошок судьбы.

— Зачем он тебе?

— Чтобы мы были вместе. Только ты. И я.

— Мы и так будем вместе.

— Не выйдет, — покачал головой Крыжов. — Есть две причины…

— Какие?

— Ты их знаешь…

— Не знаю я ничего.

— Знаешь. Просто не хочешь в том сознаваться…

Яхта покачивалась на волне у пристани. У трапа стоял Герман. Глаза злые, на губах ядовитая улыбка.

— И где ты шлялась? — игнорируя Крыжова, спросил он у Аси.

— Она не шлялась. Она просто заблудилась, — сказан Юра и многозначительно посмотрел на спутницу.

Дескать, это и есть первая причина.

— А ты ее нашел? — ехидно усмехнулся Герман.

— Случайно встретил…

— Знаю я это ваше случайно…

— Что вы знаете? — напыжился Юра.

В — То и знаю… Плевать мне на ваши амуры… — Герман перевел взгляд на Асю и добавил: — И на тебя тоже… в Он бы и дальше продолжал в том же духе, но появился отец. При нем Герман сменил тон с презрительного на радушный. Он умел хитрить, и Асе очень это не нравилось…

Ася сидела, сложив руки на столе, голова обреченно клонилась к груди.

— Мы были у колдуна вуду, Крыжов купил у него яд…

— Зачем?

— Тогда я не знала…

— А узнала, когда он отравил твоего отца?

— Он отравил меня… Нет, не физически. Он меня очаровал… Даже не знаю чем. Вроде бы ничего необычного, но влюбилась в него без памяти. Это какое-то колдовство… Я ходила по ночам к нему, он иногда наведывался ко мне. Мы хотели пожениться, но…

— Что — но?

Артему от Аси нужно было категоричное признание, но это не мешало ему слушать ее исповедь. Ветер перемен подул, значит, будет очистительный дождь.

— Отец бы не разрешил мне выйти за него замуж. Юра — простой моряк, а отец хотел, чтобы я вышла за миллионера…

— Ты говорила с ним про свой роман?

— Собиралась… Герман догадывался, что у нас любовь. Но отцу не говорил. У него сердце, он не хотел его волновать… Это я так думала. А Крыжов сказал, что у Германа кредо такое — в глазах отца выглядеть примером для подражания. Разумеется, при такой манере поведения он не мог пожаловаться отцу. Юра сказал, что рано или поздно Герман обязательно сдаст нас отцу, но сделает это так, чтобы самому остаться в стороне… Он очень хитрый, этот Герман. Жесткий, циничный…