Павел Шестаков - Игра против всех

— Кто здесь? — спросил молодой голос из-за двери.

— Я хотел бы повидать Ангелину Гавриловну.

— Мамы нет дома. Вы по какому делу?

Дверь приотворилась. За ней в темной прихожей стояла женщина лет тридцати в домашнем халатике. Волосы ее были повязаны косынкой.

«Сестра, наверно», — подумал Мазин.

— Я из милиции.

Женщина отступила от порога:

— Заходите, Игорь Николаевич.

Мазину захотелось протереть глаза. Слишком уж отличалась супруга профессора от этой простушки в халате.

Она заметила его изумление и усмехнулась невесело:

— Что, непохожа?

Игорь не стал скрывать:

— Удивили вы меня, Диана Тимофеевна.

— Вы меня тоже. Быстро разыскали. Ну, да все равно не нашли. Вы Диану ищите, а я — Дуня, по паспорту Евдокия.

Мазин вспомнил Филину, какой видел в институте, и ее снимки: за рулем машины, на пляже в купальнике, в горах в брюках и куртке с капюшоном… А тут Дуня в косынке!

Он оглядел комнату, обыкновенную городскую комнату, в каких живут люди скромного достатка и не очень высокого культурного уровня — с никелированной кроватью, взбитыми подушками, картинками в багетных рамках, цветным шелковым абажуром.

Евдокия достала из кармана халата пачку сигарет и привычно, умелым и красивым движением зажгла спичку. «Все-таки она!» — мелькнуло у Мазина с невольным облегчением.

— Так вы не скрываетесь?

— А зачем?

— Мы звонили… Ваша мама сказала, что вас нет.

— Меня и не было. У подружки сначала остановилась. Как-то неудобно сразу… из грязи в князи… то есть, наоборот. А потом думаю, чего уж стесняться в своем отечестве. Да и подружка матери разболтала. Вот и вернулась домой. Да вы присаживайтесь. Пальто снимайте.

Не стоила труда заметить, что, несмотря на бодрый тон, она волнуется.

— Вы приехали про Вадима расспросить или и меня подозреваете? — и отрезала категорично: — Если меня — зря! Вины перед законом у меня нет. А вообще-то вины много. И перед Валентином Викентьевичем, и перед Вадимом. Но за это я перед своей совестью отвечать буду.

Профессора она назвала по имени-отчеству и сказала о нем, как о чужом, далеком.

— Кое-что мне нужно у вас узнать.

— Мне скрывать нечего.

— Вы знали, что Зайцев собирается украсть деньги?

— Шутите! Да разве б я допустила!

— А вы могли не допустить?

— Могла, — сказала Диана уверенно.

Мазин оглядел ее внимательно — сочные губы, высокая грудь, крепкие полные ноги, — она, конечно, знала себе цену.

— У нас с Вадимом старая любовь была. Сначала я за ним бегала, а потом он ко мне присох, как банный лист. Целая история. Мы с ним познакомились задолго до Валентина Викентьевича. А вы выпить не хотите? — прервалась она вдруг. — На душе тошно.

Диана достала из буфета бутылку «Московской». На дне плавали лимонные корочки.

— Берите помидор малосольный. От балыков отвыкать приходится.

И налила стопки до краев.

— В общем, история моя такая. Отца на фронте убили, школу не кончила, пошла в кооперативный техникум. Мать меня к сытному куску пристроить хотела, потому что жили не густо. Но мне торговля не по душе пришлась. Вот машины люблю, хотя дело, строго говоря, не для женского здоровья. Ну, я-то здоровая, и тогда кровь с молоком была. Многие мужчины заглядывались, хотя после войны баб и избыток получился. А я не жаловалась. В восемнадцать лет замуж в первый раз вышла. Жили, правда, недолго. К мирной жизни мой супруг никак не мог приловчиться. Все геройствовал. То в милицию попадет, то в вытрезвитель. Впрочем, это к вашему делу касательства ни малейшего не имеет. Разошлись мы с ним, как в море корабли. Бросила я и мужа и торговлю, переехала в ваш город. К теплу поближе. Не люблю мерзнуть…

Говорила Евдокия вроде полушутя, поглядывая на Мазина почти насмешливо. А он смотрел на нее и, смущаясь, понимал, что мучается она, а может, и опасается его.

Евдокия выпила стопку и налила снова:

— Не пьете? Ну, дело ваше… А мне что терять? Семь бед — один ответ! Мне бы, дуре, в вуз тянуть. А меня понесло в автошколу. Захотела такси гонять — и точка. Блажь пришла. И обошлась дорого. Обоих я их через эту технику узнала. С Вадимом учились вместе. Он все жаловался на свой финансовый. Но для него машина так — очередное увлечение. Руки тонкие, пальцы длинные, интеллигентные. Короче, влюбилась я. Ну, а он на меня свысока в то время поглядывал. За стильными девочками ухаживал. Назло ему и замуж вышла.

Она выпила:

— Вы меня не осуждайте. Поймите. Конечно, Валентина Викентьевича по-настоящему я не любила. Двадцать восемь лет разницы — не шуточка. А главное, из другого круга он. Познакомились мы случайно. Везла его по вызову. Говорили, как водится. Вопросы у всех одни и те же. Трудно ли женщине на машине? Потом попросил подождать его, долго ездили… Потом нашел меня. Ну, и все остальное. Когда он мне предложение сделал, я испугалась. Потом думаю: года-то идут! А тут возможность жизнь устроить. На машине-то женщине в самом деле не мед. И мужики пристают, особенно пьяные. А пьяных на такси, знаете, сколько раскатывает! Короче, решилась. Думаю, тянуться к культуре буду, постараюсь соответствовать. И получалось. Нельзя сказать, чтобы я его позорила. С дочкой подружилась. Юлька — славная. Мужа бы ей хорошего. Все ничего шло. Да Вадька остервенел. Как увидел меня принаряженной да подкрашенной, будто подменили ему меня. Проходу не давал. Звонит по телефону, на улице караулит…