Сергей Зверев - Жить и умереть свободным

– А второй?

– Говорят, что найти невозможно. Тело могло взрывом разметать. Там вообще от вертолета один остов, и тот скоро ключами со дна разметает.

Охотник поправил ремешок карабина на плече.

– А ты сам веришь, что они оба погибли?

– Нет, конечно же! Но начальство наше уже поверило. И даже соответствующие документы оформило. Потому и такая спешка – ребят на ночное погружение погнали, едва успели с борта спуститься.

– Кто бы сомневался… Отчитаться на бумаге – самое главное!

– Закон тайга, медведь хозяин.

– Если один погиб, а другой ушел – кто это может быть? – прищурился охотник.

– Я личные дела тех подонков хорошо изучил, почти наизусть знаю, – Будько смотрел куда-то в сторону. – По всем прикидкам получается, что в живых остался Иннокентий Астафьев, он же Чалый. Шесть судимостей, очень умный, жесткий и коварный тип. Тут все понятно. Горючка в вертолете почти закончилась, после чего и «вертушка», и пилот сделались Астафьеву ненужными. Вот рецидивист его и придушил, забросил в кабину, а сам вертолет поджег. С таким расчетом, что он после взрыва под лед уйдет. А начальнички наши и купились.

– Потому что сами хотели на это купиться. – Миша протянул руку собеседнику, скупо улыбнулся. – Ну что… Счастливо оставаться!

– Удачи тебе, Миша! – майор с чувством пожал руку старого товарища. – Я бы тебя на вездеходе подкинул, если бы он мой был. Так что уж извини.

– Ничего, я привыкший.

– Береги себя и счастливо!

Лагерь китайских браконьеров отстоял от озера километрах в тридцати пяти. Конечно, можно было скостить большую часть пути, выйдя на проселок, по которому лесовозы возили кругляк к железнодорожной станции, однако в таком случае терялся эффект неожиданности. Каратаев знал наверняка, что некоторые машины радиофицированы, а это означало, что о визите гостя могли сообщить в поселок, где сейчас наверняка находился Астафьев. Так что пришлось пробираться через тайгу.

Утренний ветер быстро разметал туман. Лес, посеребренный за ночь, сверкал на мартовском солнце влажным инеем. С кедров и сосен белыми дымчатыми струйками сыпался набухший влагой снег. До слуха охотника то и дело долетал стук полновесных весенних капель, гулко падавших на губчатый наст. Так прошел весь световой день. Миша без устали пробирался через раскисшие сугробы, заросли стланика и поваленные ураганом деревья. И лишь когда на тайгу опустилась ночь и над тайгой взошла желтая луна, из-за сухого редколесья показалось несколько светлых вертикальных дымков, вьющихся из печных труб, – это был лагерь китайских браконьеров.

Меж высоких деревьев темнела хорошо протоптанная тропинка, приметная в лунном свете. Каратаев невольно обратил внимание на большую бесформенную кучу взрытого снега между двумя сухими сосенками. Взрытый снег выглядел подозрительно: это были следы или человека, или какого-то крупного животного. Включив фонарик, охотник присел на корточки, внимательно осмотрелся…

В желтом овале электрического света темнело несколько подмороженных капель. Несомненно, это была кровь. Правда, пока непонятно чья, человеческая или звериная. Смахнув верхний слой рыхлого, еще не слежавшегося снега, Каратаев тут же отдернул ладонь: прямо из снега торчала замороженная человеческая рука. И хотя таежному охотнику не раз приходилось видеть трупы и смерть во время армейской службы на Северном Кавказе, увиденное впечатлило его донельзя; ведь не каждый день приходится находить в тайге свежий труп!

Замешательство, однако, длилось недолго. Миша извлек из ножен нож клепаной стали, аккуратно откопал тело с краев, вновь подсветил фонариком… Это был труп какого-то молодого китайца, скорее всего – работника из ближайшего лесоповального лагеря. Огромная рваная рана на шее свидетельствовала, что смерть была насильственной. Такую жуткую рану вряд ли смог нанести человек, пусть даже и с невероятно садистскими наклонностями. Несомненно, это был некий таежный хищник…

Подсветив фонарем, Каратаев обнаружил рядом с покойным несколько оплывших следов величиной с суповую тарелку. Охотнику-промысловику было достаточно одного лишь беглого взгляда, чтобы определить: это амурский тигр. Но ведь он не растерзал китайца, а просто приволок за околицу лагеря и прикопал его снегом! Картина была очевидной: рыже-полосатая кошка убивала уже не из чувства голода, а из-за любви к убийствам.

Вот и получалось, что Миша оказался абсолютно прав: четвероногий убийца действительно шел на запах крови, которая шлейфом тянулась за убийцей двуногим. А это означало, что и подонок, окончательно потерявший человеческий облик, и тигр-людоед рано или поздно должны были встретиться…