Владимир Колычев - Мои грехи, моя расплата

– Какие деньги?

– Ну, которые ты с моих счетов снял…

– Я снял?! О чем ты, парень?

– О том, что было. Ты у меня шесть лимонов увел…

– Кто тебе такое сказал? – шалея от удивления, спросил Болек.

– Дана… Я в коме лежал, а ты у нее деньги забрал.

– Ты в коме лежал?!

– А то ты не знаешь!

– Нет… Что случилось?

– В меня стреляли.

– Да, да, что-то слышал… Ты должен был мне денег, но в тебя стреляли… Конкуренты, наверное, да?.. Ты же мне друг, я вошел в твое положение, не стал с тебя требовать… Так ты, значит, в коме был? Долго?

– Не придуривайся. Ты все прекрасно знаешь…

– Я спрашиваю, долго?

– Полтора года… И ты за это время все мои деньги забрал…

– Кто тебе такое сказал?

– Ты через Дану все забрал, она и сказала.

– Дана тебе сказала? А знаешь, сказать все, что угодно, можно… Сама деньги себе на счет перевела, а на меня свалила… Где сейчас твоя Дана?

В этом вопросе содержалась угроза. Что ни говори, а Дана была беззащитна перед Болеком. Он хоть и в тюрьме, но на свободе у него свои люди, он может послать их в Крым…

– Где надо, – буркнул Ефим и отвел взгляд в сторону.

Нельзя задираться с Болеком, не стоит его злить.

– Кинула тебя Дана, – пренебрежительно усмехнулся Болек. – А ты на меня валишь…

– Ну, может, и она, не знаю…

– Ты сначала узнай, а потом бочку кати… На шесть лимонов, говоришь, попал… А мне так три лимона и не отдал… О процентах говорить будем? – с хищной ухмылкой спросил Болек.

Ефим оторопел от такой наглости.

– Какие проценты?

– Да ладно, успокойся! – рассмеялся Болек. – Какие проценты между друзьями?.. Я смотрю, место у тебя здесь не очень.

– Какое было.

– А права качнуть?

– Ты смотрящий, тебе и решать, где, кому и что.

– Решим, братка, все решим… Ты по какой статье влип?

– Двести двадцать вторая, незаконный ствол, – сказал и сразу же понял, что говорить это не стоило.

– Ствол?.. Зачем тебе ствол? – удивленно и с подозрением посмотрел на Ефима Болек.

– Это у меня бзик после ранения, я теперь без волыны ни шагу…

– А-а… Но волыну можно законно оформить…

– Не успел…

– Понятно… Козырной пацан к нам, братва, заехал, – обращаясь к «сидельцам», громко объявил Болек. И тут же распорядился: – Коваль! Двигайся!

Один заключенный освободил шконку для Ефима, тут же подвинул соседа, чтобы занять его место. «Великое перемещение» продолжалось до тех пор, пока кто-то не занял крайнее место. Болек внимательно наблюдал за процессом, чтобы обошлось без драк и прочих грубостей.

– Ты, Ефим, давай устраивайся, – сказал он, когда все улеглось. – А я пока пойду кемарну часок, а то следак уморил… Потом поговорим, лады?

Болек лег на свою шконку, задвинул ширму, которая была только у него. К Ефиму подсел Родион.

– А вы что, знались раньше? – спросил он.

– Он у меня бригадиром был, – совсем не весело сказал Ефим.

– Круто.

– Не знаю.

– Он и сейчас круто стоит. Новая русская мафия.

– Мафия, – кивнул Ефим. – Будь она неладна…

– Чего так?

– А того, что ничего хорошего. Одни беды…

– Ну да, можно так влететь, что мало не покажется… Черная кошка между вами, да?

– Что-то вроде того, – не стал скрывать Ефим.

– А то, я смотрю, он одной половиной лица тебе улыбается, а другой – волком смотрит… Ладно, пойду я…

Родион уныло вздохнул, поднимаясь. Вроде бы и нравился ему Ефим, но интуиция подсказывала, что дружбу водить с ним опасно.

Ужинал Ефим в полном одиночестве. Никто не предложил ему присоединиться к той или иной «семье». Блатные к себе не приглашали, Родион поставил на нем крест, остальные «мужики» сторонились его, возможно, потому, что смотрящий заставил их потесниться из-за него. Есть Ефиму было нечего, кроме скудной и неудобоваримой пайки. Он не стал сообщать Дане о том, что попал за решетку, а больше некому было прислать ему передачу.

Зато Болек шиковал. И колбаса на столе, и осетровые балыки, фрукты, овощи в изобилии и даже водка, но так, чтобы не заметил надзиратель. Но Ефим и не хотел, чтобы Болек позвал его к столу.

Он прекрасно понимал, что Болек водит его за нос. Он и на жизнь его покушался, и деньги с заграничных счетов увел. И еще ему хватило наглости обвинить во всем Дану, женщину, которая пожертвовала всем, чтобы вернуть Ефима к жизни. Женщину, которую муж предал…

Да, Ефим предал ее своим недоверием. Он уехал в Москву и оставил ее одну наедине со своей слабостью. И если она уйдет к другому мужчине, прежде всего в этом виноват будет он сам… Жаль, что этот факт во всей своей полноте он осознал только сейчас, когда его карты раскрыты и Дане угрожает опасность. Болек понял, зачем Ефим оказался в Москве и почему при нем был пистолет. Теперь он знает, какая опасность угрожает ему, и, естественно, постарается избавиться от него. И худо, если заодно с Ефимом пострадает его семья.