Леопольд Тирманд - Злой

После этого возник настоящий культ гражданина Кудлатого. Таинственная бесплотность жуткой фигуры увеличивала веру в её могущество, а суеверие превращало её в какую-то сверхъестественную силу. Нужно признать, что Филипп Меринос гениально поставил этот кровавый спектакль. Хаберека в роли Кудлатого не видел никто, кроме обречённых на смерть и Роберта Крушины, испытывавшего перед ним невыразимый страх. Людей, которых собирались отдать Кудлатому, принимал сам Меринос. Он так долго играл свою роль, что под конец уже и сам толком не знал, кто из них гражданин Кудлатый, кто бандит и палач Хаберек, а кто Филипп Меринос, председатель кооператива «Торбинка».

Одно можно сказать с уверенностью: Бухович, то есть Меринос, переживал лучшие дни в своей жизни — он самовластно управлял, преступным миром Варшавы, используя мастерски созданную легенду. Он осуществил свои давние мечты о могуществе и удовлетворил жажду таинственной лихой славы. Деньги и материальные блага были для него лишь средством, а не целью — его настоящей целью стала реализация безграничного стремления возвыситься над людьми своей среды, стремления, которое не давало ему покоя с ранней молодости.

И вот, когда Филипп Меринос достиг вершины славы и могущества, на горизонте появился Генрик Новак по кличке ЗЛОЙ. Появился неведомо откуда, вынырнул из водоворота большого города и сразу же ударил по устоям созданной Мериносом империи, объявил неумолимую войну силам, которые являлись оплотом его власти.

Понятно, что Меринос не мог проигнорировать этот смелый вызов. Он выступил на борьбу под знаменем гражданина Кудлатого. Этапы борьбы: захват Сюпки и провокация с его показаниями, целью которой было обвинить ЗЛОГО в убийстве Мехцинского; случай на базаре, где ЗЛОГО собирались убить или обезвредить; убийство Якуба Вируса и попытка взвалить вину за него опять-таки на ЗЛОГО; всеобщая мобилизация варшавских уголовников на расправу со ЗЛЫМ перед стадионом. Всё это вам известно.

Йонаш Дробняк замолчал, наступила глухая тишина. На мгновение все затаили дыхание. Каждый чувствовал, что ясный и чёткий рассказ этого необычного человека становится в головах слушателей какой-то беспорядочной смесью впечатлений, хаотичным переплетением мыслей.

И вдруг все заговорили, перебивая друг друга.

— Откуда вам это известно? — выделился из общего шума голос Витольда Гальского, и снова стало тихо.

Лицо Йонаша Дробняка осветилось улыбкой, его длинный нос с забавной важностью поднялся кверху.

— Откуда известно? — повторил он. — Признаюсь, мне трудно ответить на такой вопрос. Известно, во-первых, потому, что я по профессии бухгалтер и умею расшифровывать спрятанные в документах, даже самым искусным образом, секреты предприятий. Во-вторых… — Йонаш Дробняк потупился и покраснел; по его желтоватому худому лицу пробежала тень застенчивости, как у человека, только что раскрывшего свою сокровенную тайну. — Во-вторых, — повторил он, — потому, что я детектив-любитель. — Он медленно, осторожно поднял голову, ожидая взрыва смеха. Но слушатели молчали. — Чтобы разузнать о давних событиях в Секерках, я вынужден был провести там некоторое время. Меня интересовала атмосфера этого места; я изучал криминалистику и искал контакта с преступным миром.

Со ЗЛЫМ было иначе: он сам навязал нам контакт с собой. Внешняя таинственность словно бы вездесущего Новака — ЗЛОГО проистекает из абсолютно реального явления — распространённости хулиганства в Варшаве. Здесь происходит много скандалов: на каждом шагу скандал — от ссор в очередях за молоком и вечной войны пассажиров с обслуживающим персоналом на транспорте до кровавых пьянок в кабаках. Посторонние свидетели, как правило, не вмешиваются в эти скандалы, а ЗЛОЙ — наоборот, на каждом шагу вмешивался. Отсюда всё и пошло…

Все задумались. Через минуту заговорил редактор Эдвин Колянко:

— Вы неоценимый человек, Дробняк!

— Не нужно было сразу арестовывать ЗЛОГО, — довольно агрессивно заявил Калодонт, обращаясь к Дзярскому, — и сажать его в тюрьму.

— Правда… — подтвердил Генек Шмигло.

— Граждане, — спокойно и решительно сказал Дзярский, — я среди вас представляю государство и закон. Генрик Новак арестован именем закона.

Йонаш Дробняк, немного помолчав, поддержал его:

— Я думаю, поручик Дзярский прав. Генрик Новак должен отбыть наказание. Единственный путь к нам проходит через зал суда и тюремную камеру. Другого пути нет.