Кирилл Казанцев: Грех

Ларин с Лорой отряхивались от многовековой пыли.

– Да, нехорошо получилось. Все-таки прах усопших мы потревожили, и они за это нам чуть не отомстили, – произнес Андрей.

– Почему же отомстили? Они нам помогли. Видно, праведные монахи здесь раньше жили.

– Тут и теперь много праведных монахов живет. Это я тебе как бывший послушник заявляю. Но в любом стаде найдется пара паршивых овец. Именно поэтому мы с тобой сейчас здесь. – Ларин выключил рубильник – технологическая линия остановилась. – А теперь все аккуратно фиксируем на видео. Неплохой у нас с тобой фильмец получается о смиренном монашеском житии-бытии.

К освящению подземного завода по розливу паленой вредоносной водки отец Меркурий подготовился основательно. Запасся старым, еще рукописным молитвенником – книга была намоленной. Серебряным ведерком со святой водой и распятием. Он не настаивал, чтобы его кто-то сопровождал: ни из охраны, ни из монахов. Во-первых, из ингушей никто бы туда и не пошел. А монахам вообще не положено было знать о существовании рукотворных пещер и подземного храма.

Отец Меркурий объяснил ситуацию кавказцам так. Мол, за подземной святыней никто долгое время не присматривал, служб там не совершал, не молился – вот и завелись там демоны с призраками. А святая вода и Божье слово с соответствующими молитвами навсегда прогонят их.

Со старым рукописным молитвенником в потертой кожаной обложке под мышкой, ведерком со святой водой, из которого торчало богослужебное кропило, и с древним распятием, в стеклянной капсуле которого хранилась частичка Святого животворящего креста, отец Меркурий ночью спустился в подземную церковь.

Неярко горел свет, поблескивала нержавеющей сталью линия по розливу паленой водки. В выдолбленных в известняке саркофагах, как в ваннах, лежали полуистлевшие мумии монахов. Отец Меркурий осторожно обошел раскатившиеся по полу черепа и рассыпавшиеся кости, пристроил молитвенник на машине для закатки водочных пробок, зажег свечи – на этот раз настоящие, из воска, и принялся совершать обряд изгнания бесов. Его голос постепенно нарастал, зычно разносясь под сводами подземного храма.

Продолжая читать молитву, но уже по памяти, исполняющий обязанности настоятеля монастыря принялся кропить святой водой сперва линию по розливу паленой водки, затем стены. Потом окропил рассыпавшиеся кости давно почивших монахов, перешел к мощам-мумиям. Святой воды отец Меркурий не жалел. Макал кропило и щедро орошал им мощи.

Священнику было страшно одному в этом мрачном храме, покой которого он потревожил своим бездуховным бизнесом. Но отец Меркурий уповал на силу молитв и священной реликвии, находящейся в распятии.

Исполняющий обязанности настоятеля монастыря остановился перед очередным саркофагом, в котором под полуистлевшим полотном угадывалась мумия, коротко прочитал часть молитвы и взмахнул кропилом.

– Да пребудет с нами сила Господня, – гулко прозвучало в старом храме.

Внезапно мумия под истлевшим полотном дернулась и стала медленно подниматься. От испуга священник даже забыл слова молитвы. Он только мелко крестился и отступал.

– Сгинь, сгинь, пропади… – бормотал он, и тут за спиной у него что-то зашуршало.

Отец Меркурий затравленно оглянулся и увидел, как из другого саркофага медленно поднимается еще один мертвец. Нервы у него сдали. Выронив распятие, книгу, расплескав святую воду, он сломя голову побежал прочь.

Священник сам не помнил, как очутился в темной церкви. Темноту лишь сгущали лампадки, теплившиеся перед древними иконами. Он упал на колени перед алтарем и принялся истово молиться. Но странной получалась молитва, словно отец Меркурий вел диалог с самим Всевышним.

– …Я знаю, я грешен, Господи. Но ведь все, что я делаю, – ради Твоего величия. Ведь на благое дело идут деньги от нашего с Шамилем бизнеса. Храмы восстанавливаем, приюты, гостиницы для паломников. Тысячи людей благодаря этим деньгам к Тебе лицом обращаются, обретают вечное спасение. А то, что пьяницы горькие из-за паленой водки род свой не продолжат, так это же и хорошо, очистится земля Русская от скверны и настанет царствие Твое. А то, что не все деньги на благое дело идут, а только часть их, так по-другому в бизнесе и нельзя. Ты сам это, Господи, знаешь. И если я немного беру себе и для других иерархов, так это ради прославления имени Твоего. Ведь своим блеском и великолепием церковь должна в трепет богобоязненный прихожан ввергать. Не зря же на Руси купола чистым золотом крыли. Не для корысти своей я часы эти золотые с платиной ношу, а чтобы прославить имя Твое. Грешен я, Твой раб и слуга. А потому дай мне знак, Господи, правильно ли я поступаю? Потому что появилось у меня сомнение.