Джон Макдональд - Конец тьмы (Капкан на 'Волчью стаю')

Как только Сэнди затормозил перед белым светом фар стоящего на обочине автомобиля, словно поднялся занавес театральной сцены под открытым небом.

Сначала парень думал, что мы собираемся ему помочь, и мы, может, даже помогли бы, если бы он вел себя по-другому. У нас не существовало никакого плана. Происшедшее оказалось импровизацией. Крепкий и сильный парень очень беспокоился за девушку. Он повел себя неправильно, и через некоторое время, как только у них с Шаком завязалась драка, я знал, что мы убьем его.

Когда я влез в драку, он ударил меня в ухо так сильно, что небо закружилось, а колени ослабли. Как здорово, что он сделал это! Удар вызвал во мне всплеск ярости и обеспечил некоторое самооправдание. Я участвовал в убийстве, моя личность растворилась в группе. Словно проснувшись, я увидел, как Нан вонзает в него нож. Я словно заглянул на самое дно ада. Кровь на ее кулаке и запястье казалась черной. Я ногой столкнул тело парня в канаву, чтобы он был подальше от нее. Нан вся дрожала.

Девушка, которая была с убитым парнем, выглядела ошеломленной и покорной. В свете фар я увидел шишку у нее на голове, спутанные и запачканные кровью белокурые волосы.

– Маленькая леди вытащила счастливый номер и выиграла путешествие пол луной. Отведите ее к машине, – приказал Сэнди.

Мы посадили девушку на заднее сиденье между мной и Нан. На переднем сиденье Шак, пригнувшись, считал при свете лампочек приборного щитка деньги убитого парня.

– Мы разбогатели! – прокаркал Сэнди, когда Шак назвал сумму. У меня дрожали колени. От удара разболелась голова. Костяшки пальцев правой руки распухли и тоже болели.

– Одним болваном на свете меньше! – объявил Сэнди.

– Я думал, что ты любишь их всех, – сказал я.

– Люблю, люблю, дорогой мальчик. Бог их тоже любит, поэтому и наделал так много. Нан, дорогая, повернись и посмотри в то черное окно. За нашей новой подругой кто-нибудь может приехать. Я хочу подальше уехать. Промычи, если увидишь свет фар, Нано.

– Какого черта мы берем ее с собой? – возмутилась Нан.

– Рыцарство, дорогая, старомодное, благородное рыцарство. У нее нет ни средств передвижения, ни кавалера. Что я еще мог сделать?

– Нам нужно больше женщин, – заявил Шак. В этот момент девушка заговорила.

– Пожалуйста, я хочу домой, – вежливо сказала она очень тихим, чистым детским голосом. Я слышал такой голос раньше. Это было на вечеринке, где один из гипнотезеров-любителей обнаружил, что моя девушка хорошо поддается внушению, и перенес ее в прошлое, кажется, в третий класс. Она говорила таким же детским голосом.

Навстречу нам проехала машина, и я разглядел в свете фар лицо девушки. Блондинка вежливо и серьезно смотрела на меня, но мне показалось, что она вот-вот расплачется.

– Как тебя зовут, дорогая? – спросил я ее.

– Хелен Вистер.

– Сколько тебе лет, Хелен?

– Что?

– Сколько тебе лет?

– Мне... почти девять.

Сэнди заржал, а Шак пошутил:

– Это самая здоровая девятилетняя девка, которую я когда-либо...

– Заткнись! – велел я им. – От удара по голове иногда случается сильная амнезия.

– У меня болит голова, и я хочу домой, пожалуйста, – сказала Хелен.

– Странно, – объявила Нан.

– Сэнди, она могла получить сильную травму головы, – сказал я.

– Ах, какая досада! – усмехнулся Голден.

– Черт, какой тебе от нее толк? Мы могли бы оставить ее в одном из маленьких городков.

– Очень интересно, – насмешливо сказал Сэнди. – Начинается процесс расслоения общества. Она пришла из другого класса, и он сразу это признал. Неожиданно у него появилась сестра. Что она сделала, Кирби? Пронзила твое сердце?

– Ладно, как ты собираешься с ней поступить?

– Я расскажу тебе, добрый самаритянин. Мы возьмем ее с собой. Если ей станет хуже, выбросим, но не в городе. Если ей не станет хуже или она поправится, мы с ней позабавимся. Правильно, Шак?

– Позабавимся, Сэнди. Ты настоящий босс, – восторженно отозвался Эрнандес.

– Пожалуйста, отвезите меня домой! – взмолилась Хелен.

– Мы везем тебя домой, дорогая, – сказал я. – Но это далеко.

– Далеко?

– О, мы будем ехать долго, много часов. Почему бы тебе не вздремнуть, Хелен? – Я обнял ее и положил голову себе на плечо.

– Иисус Христос! – воскликнула Нан.

– Ревнуешь? – поинтересовался Сэнди.

– К этой полинялой чокнутой блондинке? Черт, нет, конечно! Женщина-ребенок устроилась поудобнее. Она несколько раз тяжело вздохнула и быстро, как маленькая, заснула. Мы мчались сквозь ночь, и Сэнди напевал: