Евгений Сухов - Гастролеры и фабрикант

– Понятно, – отозвался бывший гусарский поручик и полицейский пристав. – А мне вот разрешили жить в Москве после Кавказа. Специальным указом государя-императора…

– Ты еще не все знаешь, – продолжал свое повествование Африканыч. – С нами еще «старик» и «граф».

– А эти-то откуда взялись? – крайне удивился Дмитриев и рассмеялся: – Да у вас там целый филиал нашего клуба.

– Можно сказать и так, – серьезно ответил Африканыч. – А насчет Огонь-Догановского и Паши Давыдовского, так это все просто: помыкались они без настоящего дела пару лет, заскучали да и приехали. Вот вместе теперь дела и делаем. Есть еще пятый – Ленчик. Этот местный. Семь лет уже с нами. Так что теперь он такой же, как и мы.

Сергей Аполлонович соорудил знатный стол для такого гостя, выпили, конечно, повспоминали прошлое, посмеялись, попечалились, что время прежнее ушло и более никогда не воротится, и тут Африканыч произнес:

– А ведь я к тебе, Сережа, не просто так приехал. Дело у меня к тебе. Вернее, у нас.

– Да? – внимательно посмотрел на Неофитова Дмитриев. – Говори свое дело, слушаю.

– Тучи стали над нами сгущаться, Сергей Аполлонович. Легавые за нас взялись не понарошку. Под Севу особенно копают. Так вот, он план придумал, как нам всем выкрутиться из сложившейся ситуации…

Проговорили они до самой полуночи. Дмитриев выслушал план Долгорукова в деталях, затем засыпал Африканыча вопросами, на которые получил исчерпывающие ответы.

– Такую гениальную и дерзкую задумку только Сева и мог придумать, – восхищенно воскликнул он. – Не голова – Государственный Совет! А как думаешь – выгорит?

– Ежели все сделаем по плану – да, – твердо ответил Неофитов и посмотрел прямо в глаза Дмитриеву: – Ну что, берешься?

– Конечно, – без раздумий ответил бывший «червонный валет». – Когда приступать?

– Завтра, – ответил Африканыч. – Поедем разными поездами, чтобы нас вместе никто не видел, даже дворовая собака.

– Как скажешь, – согласился Дмитриев. – Ну что, на боковую?

– Где мне ложиться-то? – прикрыв рот ладонью, зевнул Неофитов.

– В гостиной, на диване.

– Хорошо. Спокойной ночи, господин чиновник особых поручений.

Африканыч уснул быстро. А вот Сергей Аполлонович долго ворочался, вспоминая разговор с Неофитовым, думал и все более убеждался, что задумка вполне может получиться. Если он, конечно, сыграет чиновника особых поручений Департамента полиции так, что комар носа не подточит.

Только вот откуда Сева узнал, что он служил в полиции?

Отсмеявшись после ухода Феоктистова, Всеволод и «чиновник особых поручений» хлопнули по рюмахе очищенной, а затем Долгоруков вышел в коридор и громко крикнул:

– Сарынь, на кичку!

Сверху раздались шаги, и в кабинет один за другим вошли Алексей Васильевич Огонь-Догановский, Африканыч, Павел Иванович Давыдовский и Ленчик.

Африканыч поздоровался с Дмитриевым, как будто виделся с ним вчера, что, скорее всего, так и было.

Давыдовский и Огонь-Догановский обнялись со старым товарищем, и только Ленчик смотрел во все глаза на «полковника Засецкого», который совсем недавно жутко давил на него, требуя дать предательские показания на своих товарищей.

– Знакомься, – подвел Ленчика к «чиновнику особых поручений Департамента полиции» Сева, – наш старый товарищ и добрый друг Сергей Аполлонович Дмитриев, бывший «червонный валет». Хотя, – добавил Долгоруков, – теперь уже не бывший, а действующий, верно? А это, – он с удовольствием посмотрел на Ленчика, – тоже наш добрый товарищ и друг, Леонид Иванович Конюхов.

– Весьма рад, – улыбнулся Ленчику Дмитриев и первым подал руку, которую Ленчик немного неловко пожал. – А еще весьма рад, что вы столь достойно вели себя в Управлении полиции. Кажется, – Сергей Аполлонович обвел взглядом присутствующих, – Леонид Иванович даже хотел послать меня туда, где даже раки не зимуют.

– Он у нас такой, – не без гордости за Ленчика произнес Долгоруков.

– Что, было дело? – улыбнулся Дмитриев. – Хотел ты меня послать?

– Хотел, – признался Ленчик.

Бывшие «валеты» засмеялись. Впрочем, скорее не бывшие, а настоящие…

– Я прямо-таки кожей это почувствовал, – добавил «чиновник особых поручений».

Расселись по креслам и диванам. Сева принес каждому по бокалу французского коньяку:

– Ну, что, – взялся он за тонкую ножку наполовину заполненного бокала, – чтоб нам все сошло с рук!

Выпили. Закусили кто лимончиком, кто конфектой. Ленчик предпочел конфекту, и во рту стало сначала горячо, а потом сладко. А затем тепло разлилось по всему телу.