— Условие такое, — повторил я Серене-Вовану. — Деньги получите в обмен на девушку. Вы мне девушку, я вам — бабки.
Подумав, Вован-Сереня строго спросил:
— Ты чего, дядя Вань, охренел совсем?
— Почему?
— При чем тут телка и при чем тут бабки? Как одно с другим-то соединилось?
Судя по глубокомысленности рассуждения, Вован-Сереня, вероятно, представлял студенческую категорию банды.
— Как хочешь, так и думай, — сказал я. — Но девушку предоставь. Могу за нее полтинник накинуть.
— Заторчал на ней, что ли?
— А что, нельзя?
— Почему нельзя? Все можно. В свободном мире живем. Только отстегивай. Но почему именно ее? У нас выбор большой. Есть получше. Армяночку хочешь, малолетку? Всего за полторы сотни. Пальчики оближешь, дядя!
— Нет, ее… И еще. Мне нужно потолковать со Щукой.
Короткое молчание.
— Про Щуку откуда знаешь? А-а, понятно. У Олюшки длинный язычок. Ничего, укоротим.
— Если укоротите, сделка расторгается.Голосом как будто с того света Сереня-Вован оповестил:
— Ты не прав, дядя Вань. Деньги вернешь при любом раскладе. Даже не рыпайся. Беду накличешь.
— У меня к Щуке деловое предложение.
— Пойми ты, дурья башка, — Вован-Сереня искренне пытался меня усовестить. — Если с каждым засранцем Леонид Григорьевич будут самолично встречаться, где ему время взять? Мы же не в бирюльки играем.
— У меня хорошее предложение, — заупрямился я. — Взаимовыгодное.
— Под крутяка закосил? Ну-ну. Не ошибись только. Хорошо, сообщу твою просьбу Леониду Григорьевичу. Жди у телефона, никуда не отходи.
Я ждал двадцать пять минут. За это время пересчитал свои сбережения, скопленные за три года тяжких трудов. Одна тысяча восемьсот шестьдесят баксов и три тысячи в отечественной валюте. Не густо, но у большинства и того нет. Даже близко к тому нет. Я уже решил, что справлюсь с проблемой сам. Без помощи полковника. Отдам деньги и выкуплю девушку… Когда-то ведь надо совершить в жизни хоть один благородный поступок.
Обойдемся на сей раз без крови. В конце концов, бандюки такие же люди, как и мы, порождение лукавого ума и Божьего предначертания. Разве их вина, что им на долю выпал исторический пересменок. Денег жалко, это да. Хотел не только аккумулятор, всю машину обновить. Перебьюсь. Главное, сыновья пока ни в чем не нуждаются, Лялькин фирмач их холит и нежит, так что руки у меня развязаны.
Перезвонил Вован-Сереня и сообщил, что Леонид Григорьевич согласен встретиться. Место встречи: бистро «Куколка» возле метро «Университет». Через два часа. Деньги иметь при себе. Все ясно?
— Девушку тоже туда привезете?
— Ты упертый, что ли?
— Самую малость. Мы же договорились.
— Ладно, будет тебе девушка… С Леонидом Григорьевичем не валяй дурака. Он туфты не любит. Мой тебе совет, как собутыльнику.
— Спасибо, Вовик.
— Я не Вовик. Но это неважно.
До метро от меня пехом десять минут, но приехал я туда на машине загодя, минут за двадцать. Устроился в прокуренной кафешке за угловым столиком. Помещение небольшое, слабо освещенное. Народу почти никого: за стойкой бара двое парней потягивали пиво, да одинокий алкаш средних лет дремал за одним из столов над рюмкой с чем-то зеленым. Оглядевшись, я понял, что тут самообслуживание. Подошел к стойке и попросил у бармена кружку пива и бутерброд с сыром. В десятку влетело.
Не успел осушить половину кружки, как рядом, не спрашивая разрешения, очутился молодой человек в распахнутой кожаной куртке, с красивой золотой цепью на могучей шее. Ничем не примечательный блондин лет двадцати пяти. Разве что в пустых, невыразительных глазах словно застыли две слезинки. Уродство не уродство, но неприятно.
— Вы, надо полагать, господин Щука?
Блондин поморщился:
— Кому Щука, кому Леонид Григорьевич. Бабки принес?
— Да.
— О чем хотел потолковать?
Слова он цедил снисходительно, свысока и по внешнему облику тянул, пожалуй, на аспиранта.
— Не вижу Ольгу, — сказал я.
Аспирант улыбнулся, и сразу стало ясно, почему его прозвали Щукой: передняя челюсть хищно выдвинулась вперед со всеми своими пломбами и с двумя золотыми коронками с левой стороны.
— Пацаны передали, ты забавный… Иван Алексеевич, кажется? Нагловато себя держишь. Может, надеешься на кого?
— Ни на кого не надеюсь. Но ведь был уговор: девушка против денег.
— Так ставишь вопрос? Ну-ка, сходи, принеси пивка.
— Сам сходишь.
Щука не обиделся, важно кивнул, показывая, что завязал узелок на память. В эту минуту в кафе вошли Вован с Сереней и с ними кто-то третий, такой же неотличимый ото всех московских бычар. Щука щелкнул пальцами над ухом, и то ли Вован, то ли Сереня опрометью бросился к стойке бара и моментально подал начальству кружку пива и тарелку с креветками. Со мной учтиво поздоровался:
Читать дальше