Анатолий Афанасьев - Зона номер три

На пятом году царствования Бориса все больше людей в Москве исчезало бесследно. Спускался человек в магазин за молоком и домой уже не возвращался. Сперва подобные происшествия случались преимущественно со старыми людьми, и о них, естественно, никто не сокрушался. Как разъясняло телевидение и прогрессивные газеты, предыдущее поколение все равно плохо вписывалось в демократию, мешало развитию рынка, вечно чего-то требовало, голосовало не так, как надо, хотя обижаться старикам было совершенно не на что. Поголовно все они получали хорошие пенсии (до трехсот тысяч в месяц) и пользовались солидными социальными привилегиями — бесплатный проезд в метро и похороны за казенный счет в красивых целлофановых пакетах. Однако злокачественный коммунистический ген, впитанный с молоком матери, был в них неискореним. По образному замечанию одного из умнейших политиков рыночного фланга, все это поколение можно было сравнить с порослью сорняков, удушающих плодородную ниву всемирной цивилизации. Звучало это особенно убедительно, потому что было сказано женщиной.

Вскоре начали исчезать не только старики, но и дети, и вообще люди самых разных возрастов и профессий. Особенно возмутил передовую московскую общественность эпизод с исчезновением молодого, знаменитого банкира Леонида К., который в три часа ночи вышел на улицу из казино «Чикагский проказник», оставя заведению небольшой проигрыш в десять тысяч баксов, но до места назначения — стриптиз-бара «Невинные малютки» — не добрался. Как в воду канул вместе со своим водителем и тремя телохранителями. Наконец-то власти обеспокоились и провели два-три молниеносных, блестящих расследования, которые, однако, не дали положительных результатов.

В связи с таинственным исчезновением городских жителей (цифры держались в строжайшей тайне) разрабатывались две основные версии: проделки обнаглевшей квартирной мафии либо сбыт человеческого сырца в консервированном виде за рубеж. Каждая из версий была хороша сама по себе, и тем более в совокупности они все объясняли, но не давали ответа на главный вопрос: почему до сих пор ни одного из нашумевших преступлений не раскрыто?

На телевидении в передаче «Герой дня» выступил видный милицейский чин, прославившийся тем, что построил в Баковке дачу на три этажа выше всех соседних. Его звали — Илья Данилович Бутиков. За неукротимость духа и особые боевые заслуги его командировали на полгода перенимать опыт демократии в Америку. Вернулся он располневший, с солидным брюшком, но с каким-то странным выражением беспричинной лютой обиды на лице. При этом, как большинство наших высокопоставленных соотечественников, побывавших в Штатах на стажировке, почему-то всегда держал левую руку в кармане. В недалеком будущем ему прочили пост замминистра, а то и повыше. С ведущим передачи он вел себя покровительственно, и тот заметно робел перед ним.

На вопрос, куда, по его мнению, исчезают москвичи, Илья Данилович ответил загадочно:

— Пока не знаю, но скоро всех переловим! Ведущий, который тоже не раз бывал в Штатах, и поэтому не вынимал из карманов обе руки, поинтересовался:

— Но как же так, господин министр! Уже три месяца нет никаких известий о банкире К. В редакции оборвали все телефоны. Народ взбудоражен. Должны же люди наконец узнать хоть какую-то правду. Ведь многие наши зрители боятся выходить на улицу.

— Я не министр, — снисходительно поправил настырного ведущего Бутиков. — Но не в этом суть.

Даже если бы я был министром, то вряд ли мог сказать вам то, чего сам не знаю. Улавливаете изюминку?

Ведущий поспешно извинился и, с облегчением вздохнув, переменил тему. Дальше они взахлеб, не отводя друг от друга влюбленных взглядов, начали делиться воспоминаниями о великой стране всеобщего счастья, где им довелось побывать.

Эдуард Сидорович Прокоптюк, шестидесятилетний бывший доктор наук, бывший заведующий кафедрой, бывший дамский угодник и меломан, а ныне преуспевающий челнок с пятилетним опытом бесперебойных рейсов в Польшу и Турцию, по вечернему времени пешим ходом возвращался в свою одинокую однокомнатную берлогу на Тушинской улице. У него ныла поясница и на душе было неспокойно. Поясница ныла оттого, что по вине загулявшего помощника-балбеса Витю ни он самолично выгружал товар из «пикапа» и на третьем тюке шмотья повредил в спине какую-то жилу, услыша такой звук, будто у него внутри раскупорили бутылку шампанского.