Кирилл Казанцев - И никого не стало…

– Да истинный крест, мелькнуло! – горячился чиновник. – Словно отпрыгнул там кто-то от окна и блеснуло что-то…

– Мелькнуло, блеснуло, отпрыгнуло… – скептически бормотал прокурор Головач. – А может, это у вас в голове что-то отпрыгнуло, Иван Петрович? Ведь немудрено, такие встряски – это хуже перепоя…

– Да вы не понимаете, – настаивал чиновник, – если там кто-то прячется, значит, он и есть убийца, значит, никто из нас не виноват! Вы должны проверить, господа, ведь вы же силовики или кто вы, черт побери? Вы ни разу не поднимались на чердак, верно?

– Ишь, как разгулялся наш Иван Петрович, – озадаченно проговорил адвокат. – Кстати, господа, а вы туда поднимались?

– Кстати, нет, – вспомнил Волостной. – Чердак здоровый, в два яруса, там было темно и холодно.

– Так пойдемте же! – воспылал прокурор. – Проверим, чем черт не шутит! Доколе мы будем это терпеть?

– Вы правы, Иннокентий Адамович, – усмехнулся Волостной. – Давно пора дать этим действиям уголовно-правовую оценку. Со всей принципиальностью и строгостью.

– Вперед! – развернул плечи полковник, и в потухших глазах заиграл живительный блеск. – Пора кончать эту групповуху!

– А вот вы хорошо сказали, полковник, – похвалил Волостной. – Ну, что ж, проверить сигнал мы обязаны, вот только что-то мне подсказывает…

Он оборвал фразу, бросился в бильярдную, выскочил оттуда с двумя киями, один оставил себе, другой швырнул полковнику.

– Ну, что, на приступ, семеро смелых?

– Я никуда не пойду! – ойкнула Валентина Максимовна.

На женщину было жалко смотреть. Потрясение и ужас завершали свою разрушительную деятельность. За долгие часы мытарств в особняке она ни разу не подходила к крану, и бледную кожу со всеми проявившимися дефектами украшали разводы туши.

– Вы очаровательны, Валентина Максимовна, – не сдержался от очередной колкости Волостной. – Глядя на вас, начинаешь сомневаться, что красота спасает мир. Ну, что ж, оставайтесь, мы к вам вернемся.

И первым зашагал к лестнице. За ним, поколебавшись, устремился полковник. За полковником – прокурор. За прокурором, пробормотав «Что же мы делаем-то, господи?» – сникший адвокат Чичерин. Замкнули шествие Ольга Дмитриевна и дышащий, как борзая перед броском, Иван Петрович.

– Подождите! – заголосила Валентина Максимовна. – Не оставляйте меня здесь! Кешенька, не бросай! – передернула плечами и засеменила за процессией, восходящей по мраморной лестнице.

Люди гуськом пробежали по второму этажу, поднялись по шаткой лестнице, ведущей к приоткрытой двери. Огромное пространство чердака впечатляло и давило на психику. Они протиснулись через узкую дверь, застыли в невольном благоговении. На чердаке было, мягко выражаясь, свежо. Снаружи завывал ветер, теребил оторванные фрагменты кровли. Мерклый лучик фонаря вырывал из мрака корявые, не подогнанные, начинающие разрушаться половицы. Вокруг были кирпичные стены с облупленной штукатуркой, переходящие на высоте полутора метров в бревенчатый накат, обмазанный противопожарным составом. Справа – лестница с шаткими перилами, она давала виток и завершалась на противоположной стене, где возвышалось что-то вроде строительных лесов. Там имелась площадка, огороженная перилами, и вроде бы дверь, но туда лучик света практически не добирался. Выключатели и провода на стене не прощупывались – не во все закутки особняка проникло электричество.

– Нужно подняться на площадку. – Волостной прочертил направление круговым движением фонаря. – Женщины могут остаться и подождать здесь.

– Ну уж хренушки… – поежилась Ольга Дмитриевна. – Здесь оставаться еще страшнее, чем идти туда.

Скрипели половицы, осыпалась штукатурка, когда к ней прикасались руки. Волостной предупредил, чтобы шли осторожно, неизвестно, что тут под ногами – и тут же чуть сам не провалился, когда переломилась с оглушительным треском половица. Он выронил фонарь, выудил ногу из дыры, потрогал подвернутую лодыжку и сквозь зубы выразился. На матерки в приятном обществе уже никто не обращал внимания. Люди обтекали его, кто-то подобрал фонарь, осветил лестницу. Поднимались в тягостном молчании, прощупывая ступени, тревожно вслушиваясь в завывания ветра и прочие волнующие звуки, долетающие с улицы.

– Иван Петрович, не толкайтесь… – хрипел прокурор. – Куда вы прете поперек батьки?

– Идиот, он мне ногу отдавил… – стонала Ольга Дмитриевна.

– Да хватит вам уже наезжать на меня… – шипел в затылок чиновник. – Это не я, меня там нет…