Кирилл Казанцев - И никого не стало…

– Что тут у вас происходит?! – истошно вопила Ксюша. – Да когда вы, в конце концов, это прекратите?!

Но ее никто не слушал. Визжала, исполняя дикий танец, Валентина Максимовна – ее ноги окатило рвотой. На стуле сидела с библейской миной, сложив руки на коленях, Ольга Дмитриевна – вылитая святая в глубокой скорби – или просто в отупении. Завывал ошалевший Пискунов. Хватался за горло адвокат – словно, глядя на агонизирующую женщину, переживал катарсис. Хлопал глазами прокурор. Рычал, потрясая кулаками, полковник Вломов. Следователь Волостной стоял в сторонке, грыз ноготь и внимательно наблюдал за происходящим.

– Да помогите же ей, чего вы стоите!!! – завизжала Ксюша, подбежала и свалилась перед женщиной на колени.

Опомнились мужчины, пострадавшую схватили за конечности, переложили на диван. Ее трясло и выгибало, глаза закатывались. Она с трудом могла продохнуть, тянула к Ксюше трясущиеся руки.

– Да что с ней такое, вы можете объяснить?

Прокурор шлепнул Валентину Максимовну по затылку, и наступила тишина. Ее нарушали лишь скуление чиновника и предсмертные хрипы.

– Водички выпила, – хрипло объяснил прокурор, показав на закатившуюся под журнальный столик бутылочку от «Аква Минерале». – Сказала, что жажда мучает, со стола взяла, крышку отвинтила, присосалась… и вот.

– Хорошо хлебнула, – икнув, подтвердил адвокат.

Никита опустился на колени, дотянулся до бутылки – на дне еще что-то плескалось. Понюхал, хотя мог бы и не нюхать: по гостиной уже витал характерный аромат.

– Что там? – разлепила губы и попыталась усмехнуться Ольга Дмитриевна. – Кальций, йод и другие полезные микроэлементы?

– Уксус, – пробормотал Никита, – восьмидесятипроцентный раствор уксусной кислоты. Бутылочка с этикеткой стояла в шкафу, кто-то перелил в бутылку от воды…

– И поставил на самом видном месте, – крякнул полковник и тоже схватился за горло, видимо, представил, что «счастливым» утолителем жажды оказался он.

Никиту передернуло. Он с ужасом глядел на умирающую женщину. А та цеплялась за жизнь, брыкалась, мотала головой. Он не мог ей помочь, даже если бы захотел. Отхлебнула Екатерина Семеновна действительно от души, не успев почувствовать запах. Сразу почувствовалось резкое жжение и боль во рту и по всему проходу от пищевода до желудка. Получился химический ожог всех слизистых желудочно-кишечного тракта, проникновение кислоты в кровеносную систему с разрушительными последствиями. Сужение пищевода, прободение желудка, дыра, через которую его содержимое проваливается в брюшную полость. Взорвись в желудке граната – последствия были бы легче…

Она умерла, когда закрылся пищевод и полностью отказала печень. Прошло не больше минуты. Вновь завыла Валентина Максимовна. Люди опасливо приблизились, уставились на скрученное судорогой тело.

– Может, она… сама? – неуверенно предположил адвокат. – Ведь плакала, кричала тут, накручивала саму себя…

– Ага, и заранее припасла бутылку, перелив в нее уксус, – мрачно сказал Волостной. – Знала, что будет тут кричать, плакать, накручивать себя. Я так понимаю, господа, на месте Екатерины Семеновны мог оказаться любой из нас. Бутылка стояла на виду, рядом с остатками закуски. Эх, снять бы с нее отпечатки пальцев…

– Как? – проворчал полковник.

– Вот именно. Мы все тут шатались, друг на друга не смотрели, отлучались в туалет. А некто заранее подготовил орудие убийства, скажем, утром или даже с вечера, а сейчас лишь выставил на всеобщее обозрение… Где стоял уксус? – следователь вперился цепким взором в Никиту.

– В шкафу, – кивнул Никита на подвесной буфет. – Рядом с сахаром и пряностями. Мы им даже не пользовались никогда.

Внимательно изучив его растерянную физиономию, покосившись на расстроенную Ксюшу, Волостной удрученно покачал головой и шагнул к буфету. Извлек бутылочку, в которой оставалось меньше половины, открыл, понюхал, поморщился, затем добрался до раковины и вылил содержимое – от дальнейших грехов подальше.

– Я просто восхищен кем-то из вас, господа…

– Мы все умрем? – неуверенно осведомилась Валентина Максимовна.

– Вы – возможно, а лично я не собираюсь.

– Да не делали мы этого! – воскликнул прокурор.

– За вас – не знаю, но я точно этого не делал, – пробормотал обретший дар речи адвокат.

– Это они! – выстрелила пальцем в Никиту уверенно сходящая с ума судья Лужина. – Это наверняка они, что бы вы тут ни говорили! Почему мы терпим то, что они шатаются по дому?!