Владимир Колычев - Страсть по понятиям

— Ты?! — ужаснулся мужик.

Он в панике вскочил на ноги, но я схватил его за руку и вернул на место.

— Куда? Сдохнешь ведь через час!

— Я сейчас кричать буду! — не зная, что делать, пригрозил он.

— Тогда через полчаса сдохнешь… Знаешь, что такое антидот?

— Анекдот?

— Анекдот — это ты. А антидот — это лекарство. Антидот яд нейтрализует. На каждый яд — свой антидот.

Я достал из кармана инсулиновый шприц, заправленный обычным витамином для внутримышечных инъекций. Разумеется, не было никакого яда в конфетах. Яд находился в моих словах, и он должен был подействовать на Витю, парализовать его волю к сопротивлению.

— Один укол — и ты здоров как бык. Уколоть?

— Э-э… Ты не шутишь?

— Давай подождем немного. Через десять минут у тебя начнут отниматься руки.

Витя закрыл глаза, прислушиваясь к себе, и тут же распахнул их, с ужасом глянул на меня:

— Черт! Пальцы холодеют!

Сила внушения творит чудеса, мертвых из могил она не поднимает, но инвалидов с колясок-да. Не всегда, конечно, но случалось. На Витю действовала та же сила, правда, отрицательной полярности.

— Ничего, это пройдет. Вместе с жизнью.

— Укол сделай!

— Зачем? — Я вернул шприц на место. — Мы из-за тебя, урода, весь лес исколесили. Нет там никакого лагеря…

— Значит, плохо искали, — отвернув голову, отозвался мужик.

— Да нет, не было никакого лагеря. Замануха это. Нам ребята сказали.

— Какие ребята?

— Которые за нами охотились… Мы с ним местами поменялись, они сами нашей добычей стали. Ну, ты их знаешь, они меня здесь отоваривали. И с тобой они говорили, учили уму-разуму, да?

— Это ты о чем?

— Не понимаешь, ну и черт с тобой!.. Бывай, Витя! На твои поминки зайду, водочки за упокой твоей души хряпну! — поднимаясь, сказал я.

Витя лихорадочно схватил меня за руку, повис на ней:

— Не уходи!

— Что, страшно? — возвращаясь на место, насмешливо спросил я. — А ведь меня тоже могли убить. Из-за тебя. Ты же знал, что нам ловушку готовят… Знал?

— Ну, знал, — хлюпнул носом Витя.

И слезы у него на глаза навернулись. Жалкое зрелище.

— А что мне оставалось делать! Они ведь убить меня могли!

— Значит, соврал ты мне?

— Ну, прости!

— В ноги, Витя, надо падать. В ноги!

Я сказал это скорее в шутку, чем всерьез, но Витя вдруг начал сползать со скамейки, чтобы бухнуться мне в ноги, на коленях просить прощение. Пришлось схватить его за шиворот, чтобы удержать на месте.

— У тебя что, жопа уже онемела? — насмешливо спросил я. — Сидеть не можешь?

— Могу.

— Ну, так сиди ровно!.. Что тебе про Альберта говорили?

— Про Альберта?

— Настиного жениха Альбертом звали.

— Э-э… Ну они не говорили, как его звали. Сказали, что ты про Настиного жениха можешь спросить. Сказали, чтобы я про лагерь сказал. Ну, что этот жених там…

— Но никакого лагеря не было.

— Нуда, не было.

— А сам ты про Альберта ничего не знаешь?

— Нет, не знаю.

— А жена твоя про него что говорила?

— Ничего. Она же в их личную жизнь не лезет.

— А Юра куда делся?

— В Киров он уехал, — Витя снова отвернул голову.

— Позвонить ему можно?

— Ну, телефон у Евдохи.

— Хорошо, будем ждать твою Евдоху. Только пока она появится, ты сдохнешь…

— А нельзя сначала укол, а потом ждать? — чуть не плача спросил Витя.

— Можно. Только сначала позвоним Юре.

Раньше я просто догадывался, что позвонить Шептулину можно только на тот свет, а сейчас я уверен был в этом.

— Не позвоним, — отчаянно мотнул головой Витя.

— Почему?

— Потому!

— Что, убили шурина?

— Кто сказал, что убили? — испуганно встрепенулся мужик.

— А разве нет?

— Не убивал его никто!

— Нет?

— Нет!

— Ну, на «нет» и суда нет.

Я снова поднялся, чтобы уйти, но Витя и в этот раз повис у меня на руке. Хоть и никчемная у него жизнь, но умирать ему не хотелось.

— Я не знаю, что с Юркой случилось! — жалобно и со страхом смотрел на меня мужик.

— Но что-то ты знаешь?

— В Киров он уехал.

— Это я уже понял.

— Уехал и пропал. Ни слуху о нем ни духу.

— А пропал почему?

— Не знаю.

— Каждое твое вранье ослабляет твой иммунитет. Тебе и так недолго осталось…

— Но я правда не знаю! — взвыл Витя. И немного подумав, добавил:-Только догадываюсь…

— Ремезов?

— Ну, не он сам…

— Но конфликт у него с Ремезовым был?..

— Мне кажется, у меня ноги уже отнялись! — с ужасом смотрел на меня мужик.

Я полез в карман, достал оттуда леденец, протянул ему:

— Здесь тоже есть антидот, только совсем немного, но на час дольше проживешь.