Татьяна Полякова - Строптивая мишень

— Подождите секунду, — нервно сказал парень, и я тут же услышала другой голос, странно не вязавшийся с образом пенсионера на отдыхе.

— Что с Алексеем? — Голос вопрошал властно, с характерной интонацией — так и хотелось встать навытяжку.

— Несколько минут назад он был в «семерке» вишневого цвета, — я продиктовала номер. — Эдичкины ребята сцапали его возле старого кирпичного завода. Думаю, он все еще там.

После небольшой паузы крестный задал вопрос:

— Что он делал возле этого завода и при чем здесь Эдичка?

— Это вы у него спросите.

— А вы кто?

— Наверное, боевая подруга. А может, это как-то по — другому называется, — засомневалась я и повесила трубку. На душе стало спокойнее: если Лешку не пристрелили сразу, есть надежда, что с ним сперва побеседуют. Это потребует времени, и если я рассуждаю правильно, крестный должен успеть. Разве что немного бока намнут, ничего страшного. Такому здоровяку и вредине даже на пользу. За себя я не беспокоилась: понять, что из себя в действительности представляет старый кирпичный завод, брошенный за ненадобностью много лет назад и взятый в аренду никому не ведомой фирмой, мог только специалист, да и то после тщательного осмотра. А хлопотливые ребята с «семерки» специалистами точно не являлись. Если же они вдруг случайно наткнутся на любопытные вещи, то мигом лишатся шаловливых рук и глупых голов. Так что следовало запастись терпением и просто ждать.

Через пару часов я решила, что пора мне отсюда выбираться. Наверху стояла гулкая тишина, шаги звучали отчетливо и жутковато. Через пролом в стене я выбралась на пустырь. За оврагом высились корпуса университетских общежитии, бурлила жизнь, нормальная жизнь, а не та, что вот уже несколько недель вела я. Да какого черта? Что мешает мне уехать, бросить это дело, которое мне, возможно, и не по силам? Плюнуть на гениальные Герины идеи и просто жить? Нет, «просто» не получится. Чтобы жить «просто» так, как я себе это представляю, надо очень много. Для начала — довести дело до конца.

Я побрела к стоянке, где последний раз видела Алексея. Систему я отключила сразу, как только убедилась, что он жив, и теперь о развитии событий могла лишь догадываться.

Было пусто, как на кладбище ночью. Радоваться я не спешила. Подумала об Алексее и усмехнулась зло: мнит себя умником, а простой вещи не сообразил: если все дело в этом заводе, здесь нас и ждать будут. Ладно, я тоже хороша. Не вернись я в цех, никакие Герины хитрости меня бы уже не спасли.

Тут я увидела осколки стекла на асфальте, а чуть левее лужу крови. То, что это кровь, было ясно даже мне. Выходит, либо люди крестного успели перехватить ребят здесь, либо Алексея никуда увозить не стали, и тогда кровь эта…

— Ничего с ним не случилось, — вслух заверила я себя. — Он здоровый сукин сын и не такой дурак, как кажется. Не дал бы он убить себя так глупо.

Однако, несмотря на уговоры, в душе росла тревога, пока в голову мне не пришла гениальная по простоте мысль. Чего терзаться, когда можно еще раз позвонить Савельичу и узнать, что с Алексеем! Я бодро зашагала через пустырь к автобусной остановке. Телефон имелся в поселке, который раньше так и назывался: поселок кирпичного завода, теперь, судя по табличке, это была улица Нижний спуск, что предполагало наличие верхнего спуска. И точно, соседняя улица так и называлась. Телефон я нашла на перекрестке возле магазина. Целенький и готовый к услугам. Большое достижение нашего города — услуга эта бесплатная, так что заботиться о мелочи или всяких там жетонах не приходится. Кстати, крушить телефоны стали заметно реже, может, потому, что никто не спешил их чинить. Я набрала номер и услышала суровое:

— Что надо? — Тот же это был парень или другой, я не поняла, возможно, они все на один голос и на одно лицо.

— Извините, — начала я, помня, что иногда вежливость приносит плоды — по крайней мере, так считала моя мама. — Я вам недавно звонила по поводу Шатова. Это вы со мной разговаривали?

— Ну…

— Я очень беспокоюсь. С Алешей все в порядке?

— Ну…

— Что «ну»? — разозлилась я. — Он жив?

— На покойника точно не тянет.

— Что значит, не тянет? Он здоров?

— Я тебе чего, доктор?

— Придурок, — не удержалась я. — Русским языком тебя спрашиваю, что с Лешкой?

— А чего с ним сделается? Хамить завязывай, а то не посмотрю, что ты Лешкина сучка и надаю по шеям. Усекла?

— Ты мне по телефону по шеям надаешь? — насторожилась я.

— Нет, при встрече.