Рашид Кешоков - По следам карабаира. Кольцо старого шейха

— Оставайся с миром, Хан.

— Богобоязненный человек, — иронически сказал Омар, ни к кому в особенности не обращаясь, когда за Хапито со скрипом затворилась тяжелая дверь башни.

Феофан подобострастно хмыкнул.

Выждав несколько минут, пока затих цокот копыт лошади, увозившей Гумжачева, Омар кивнул Буеверову.

— Твоя очередь, шашлычник.

Буеверов отставил кружку и метнул короткий злобный взгляд на шейха. Этого держал в узде только страх. Никакого почтения к святости хаджи Омара Буеверов, разумеется, не испытывал.

Не попрощавшись, он молча прошел к двери и, когда был уже вне пределов досягаемости омаровского ножа, шепеляво крикнул:

— Смотри, старик! Обманешь — не жить тебе на свете!

Садык ничего не ответил. Только презрительная усмешка скривила его сухие губы.

— Рита, выдь, поймай лошадей, — бросив есть, сказал Феофан.

Теперь, когда они остались вдвоем, в башне наступила гнетущая тишина. Барон не меньше других трепетал перед Садыком, но, несмотря на это, не собирался позволить старику обвести себя вокруг пальца. А о том, что тот затевает какой-то подвох, Феофан догадался, когда услыхал о подвале. Зачем Омару понадобилась эта ложь? О судьбе Хапито и Буеверова, которые наверняка попадут в руки милиции, едва появятся в Дербенте, барон нимало не беспокоился. Черт с ними: каждый получит именно то, чего он стоит.

Но себе-то он цену знал. И был намного больше других осведомлен о прошлом и настоящем дагестанского ювелира. Поддельные камни — не единственный источник дохода Омара Садыка. И не единственное его преступление.

Чего же хочет дербентский шейх?

— Ну?

Барон встал, не спуская глаз с Садыка, все еще сидевшего на подушке.

— Я один не уйду, — вкрадчиво сказал Феофан третий. — Сам понимаешь, уважаемый Омар. За них, — он махнул рукой в сторону двери, — переживать не буду. Раз ты так рассудил… вон-да! Все одно — вертаться в город нельзя. Давай подобру разделим монету и — салам алейкум! Может, еще когда и свидимся!

— Ты сейчас оседлаешь коня и поедешь в Дербент, — вставая, сказал шейх. — И сделаешь, как я сказал.

— Не играй с огнем, Омар-хаджи, — отступая на шаг, угрожающе произнес барон и выхватил из кармана пистолет.

Он так и не понял, каким образом старик сумел так быстро и точно метнуть свой дьявольский нож. Стилет сверкнул перед глазами Феофана третьего и вонзился ему в горло. Грохот падения цыгана, свалившегося навзничь на очаг, плеск остывшей бараньей жижи из перевернутого котла и душераздирающий крик Риты, верной своей привычке подслушивать, — все это одновременно прозвучало под гулкими сводами башни.

Секундой позже хлопнула дверь, и Омар Садык, даже не глянув на хрипящего барона, с проворством, которого трудно было ожидать от его немощного на вид тела, подобрал выпавший из рук цыгана пистолет и бросился к дверям.

На поляне пасся стреноженный конь Феофана. Мирно пощипывал траву осел. А внизу, на тропе с сумасшедшей крутизны, рискуя сломать себе шею, мчалась Рита. Шейх бегом вернулся в башню и, поднявшись по лестнице, склонился над ее краем. Выждав, пока цыганка снова покажется из-за выступа, тщательно прицелился и выстрелил.

Мимо. Старик выстрелил еще раз. И еще.

— Проклятая девка! Нечистая девка! — яростно, уже не сдерживаясь — не перед кем, — прошептал Садык.

Он понимал, что гнаться за ней бесполезно. Во-первых, пока он распутает и взнуздает лошадь, уйдут драгоценные минуты, а, во-вторых, долгая скачка ему не по силам. Он знал, что цыганка умеет сидеть в седле не хуже любого наездника-мужчины.

Спустившись вниз, он взял из поклажи, которую они привезли с собой, завернутую в грубошерстное одеяло кирку и вернулся в башню.

Барон был мертв. На всякий случай Омар пнул труп носком сапога. Голова Феофана неестественно дернулась.

— Собака, — сказал Садык и направился в темный угол, под лестницу. Солнце зашло за тучи, и внутри башни стало сумрачно, как на исходе дня. Снова послышался негромкий металлический скрежет, и старик исчез.

Шукаев недоволен. Непонятное исчезновение. Барон не солгал. Брезентовый плащ с капюшоном. Что такое мышеловка? Глухонемой. Шукаев примеряет самбо. Катран-тун таниятун. Бриллиант попадает в надежные руки. Шейх приготовился к приему незваных гостей. Мечта Риты Сундуновой. Вместо допроса. В урочище Халкол. Дараев задает вопросы.

В Дербент они прибыли вечером. Над городом стояла июльская духота, даже у моря не чувствовалось никакого движения воздуха. Порт, погруженный во тьму, замер, лишь кое-где вспыхивали сигнальные огоньки.