Владимир Колычев - Брат мой, враг мой

– Ты же сама сказала, что ты – самая лучшая.

– Сказала… А как на самом деле?

– Так на самом деле и есть, – утвердительно кивнул Виктор.

Ульяна действительно очень ему дорога. Но в то же время и своих детей он бросить не мог. Ничего, он обязательно что-нибудь придумает, чтобы, как говорится, и нашим, и вашим.

– Я очень боюсь за тебя, – прошептала Ульяна.

– Я и сам за себя боюсь, – улыбнулся он.

– Я серьезно… Алик меня пугает. Он же бешеный… Вдруг он думает, что это ты «заказал» его.

– И что, если думает?

– Тогда он придет за тобой.

– Что ж, будем его ждать. Я и сам думаю, что у него хватит ума наехать на меня – и за тебя спросить, и вообще… Ничего, я усилю охрану.

– Это не поможет.

– А что поможет?

– Охрана тебя не спасет. От него есть только одно оружие.

– Какое?

– Ты сам… Охрану надо усилить, и ты не должен расслабляться. Держи ствол при себе… И мне тоже нужен ствол… Он может прийти сюда.

– Это исключено.

– Хотелось бы так думать, но что-то не получается.

– Хорошо, я достану ствол, – кивнул Виктор. – И возьму отпуск. Завтра приду к тебе и останусь здесь надолго.

– Да, оставишь за себя Лесницкого, – обрадовалась Ульяна. – Он отлично справляется и без нас. Пусть он рулит делами, а ты будешь рулить мною. Поверь, я буду очень послушной. И нам вдвоем здесь будет очень хорошо…

– Мне и сейчас хорошо.

Он вспомнил, как они приехали с Ульяной в Москву, поселились на съемной квартире и почти целый месяц не вылезали из постели. И ведь это был самый лучший месяц в его жизни. Так почему бы не повторить его?

Все-таки здорово быть крутым. И власть над людьми есть, и деньги, а главное, есть смысл рисковать своей жизнью. Одно дело, лезть к быку на рога по глупости, и совсем другое – когда в этом есть необходимость. Если Алик не будет уничтожать своих врагов, он лишится своего положения и потеряет власть над людьми. Поэтому он будет рисковать – в свое удовольствие. И будет убивать. Опять же, себе на радость. Он сильный, он удачливый, он обязательно выкрутится из ситуации.

Но события Алик не торопит. Есть у него схрон, о котором знал только Юрка. Этот дом они построили несколько лет назад на месте той самой дачи, где когда-то прятались от ментов и от бандитов. Два раза они хоронились здесь от опасности. Их тогда искали, что называется, днем с огнем, но так и не нашли. А еще отсюда он уходил расстреливать лиговскую братву, и все у него получилось. Это и навело Алика на мысль о том, что место это фартовое. Потому и поставил он здесь небольшой полутораэтажный дом с глубоким подвалом. Сюда и ушел после покушения на свою жизнь. Ушел пешком, никому ничего не сказав. Здесь у него машина в гараже – вполне приличная на вид, на все сто исправная «девятка». Запас денег есть, бухла и провизии. А еще здесь у него живет женщина. На цепи. Как собака.

К ней он и спустился. В одной руке у него бутылка виски, в другой – вскрытая банка тушенки. Эту банку он и бросил Варваре.

Он сегодня не выпивает, просто похмеляется. Два дня бухал, не просыхая, а сегодня решил притормозить. Поэтому отхлебывает виски из горла маленькими глотками.

Алик засмеялся, глядя, как Варвара схватила брошенную ей банку. Ноздри раздуваются, жадно вдыхая мясной аромат. Банка вскрыта небрежно, можно порезать пальцы, если сунуть их туда за мясом. Но Варваре все равно. Слишком уж она голодна, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Выглядела Варвара, мягко говоря, неважно. Давно она уже здесь, в железном ошейнике на цепи, голая, из мебели – только грязный матрац на полу. Исхудала она, под глазами большие темные круги, тело немытое, кожа расцарапанная в жестоких приступах чесотки. Волосы грязные, засаленные и такие слабые, что их можно было вырывать клоками без всяких усилий.

Это была Юркина идея отвезти киллершу и посадить на цепь. Уж очень понравилась ему девка. Время от времени он приезжал сюда и развлекался с пленницей. И кормил ее, и наркотой баловал, но нет больше Юрки, и никому Варвара больше не нужна. Алик хоть и был бабником, но не настолько оголодал, чтобы бросаться на эти кости.

– Ну как живется в аду? – спросил он.

Но Варвара даже ухом не повела. Ясно же, пока все не сожрет, не откликнется. Совсем одичала.

Алик вышел из подвального отсека, закрыл за собой дверь. Но через некоторое время вернулся.

Не собирался он сегодня напиваться, но душе хотелось развернуться.

Варвара сидела на матрасе, подобрав по себя ноги. Свет в камеру попадал через узкую отдушину под потолком – для Алика здесь было темновато, зато она должна видеть отлично, поскольку глаза ее давно уже привыкли к сумраку.