Станислав Родионов - Тихие сны

— Как жизнь, Поленька?

— Спасибо, «душим» клиента.

— А у меня к вам дело.

— Уголовное?

— Нет, личное.

— Если нужны духи, то ни в коем случае не берите «Юбилейные». Ими нельзя пользоваться не только женщине, но и мужчине после бритья.

— А есть духи «Не вертите»?

Она изумлённо обдала его темнотой глаз, хлопнула синью век и рассмеялась:

— Шутите?

— Ну, скажем, для детей. Мол, ребята, «Не вертитесь»…

— Название духов должно сочетать товарные качества с поэтическим вымыслом.

— Ну, а нет ли чего близкого по созвучию?

Полина задумалась. Её безукоризненно белая кожа походила на мелованную бумагу. Уж не вымачивает ли она лицо в каких-нибудь французских «шанелях»?

— Не вертите… Господи, да это «Нефертити».

— О! Поля, у вас голова такая же светлая, как и ваша кожа. Кстати, чем эти «Нефертити» отдают?

— Букет комбинированный, пряный, слегка корой, слегка старинной мебелью…

— Поленька, я ваш должник. Как там жених?

— Сделал предложение, — и она порозовела, словно впитанная «Шанель» вся испарилась.

— Если обманет, то скажите мне — я посажу его на пятнадцать суток.

— Ну а «Нефертити» возьмёте?

— Неужели я похож на человека, который орошает себя духами?

— Для жены.

— Неужели я похож на женатого?

— Есть хороший мужской одеколон «Фаворит».

— Поленька, от мужчины должно пахнуть табаком, коньяком и чесноком…

Леденцов ждал у витрины, рассеянно оглядывая девушек, — они улыбались, полагая, что из этой витрины он и вышел.

— Итак, духи зовутся «Нефертити», а пахнут мумией, — сообщил Петельников.

— Тогда мы её найдём, товарищ капитан.

Инспекторам других районов города работать с Петельниковым было непривычно. Мешала не его бессонная работоспособность, не странная сила тёмных глаз к цепкого голоса, не подкупающая уверенность, — мешал юмор. Им был заражён весь их отдел, и, может быть, благодаря вечным шуткам коллектив инспекторов работал весело и неутомимо.

Пять корпусов шестнадцатого дома стояли к улице торцами, как громадные силикатные кирпичи. Петельников заглянул в свою бумажку: в первом корпусе жили две искомые девушки, а в остальных по одной. Первый корпус был перед ними. Инспекторы пошли в парадную и поднялись на третий этаж. Леденцов осторожно надавил звонок, одновременно глянув на Петельникова, — в квартире шумела музыка.

Когда открыли дверь, то она, музыка, свободно вырвалась на лестницу и понеслась вниз и вверх, отскакивая от ступенек чётким ритмом. Молодой человек с длинными волосами улыбнулся им и по-женски отбросил локоны с плеч.

— Нам Светлану Ипатову, — сказал Петельников.

— Проходите, мужики, — молодой человек отступил в переднюю и крикнул куда-то в глубину квартиры: — Светка, новые гости!

Оттуда, из глубины, из музыки, гомона и сигаретного дыма материализовалось волнистое существо со светлыми волосами — такими же длинными, как у молодого человека. Оно улыбалось неопределённой, отлетевшей с земли улыбкой:

— Ребятки, вы мне нравитесь…

— А у вас улыбка Джоконды, правда, подвыпившей, — ответил комплиментом и Леденцов.

— Ребятки, но я вас не знаю…

Рядом с волнистым существом встало другое — тоже женское, чёрненькое, угловатое, с грудью, перечерченное колкими подвесками. Оно заломило тонкие руки и хрипло изумилось:

— Ой, да ведь это же Спартак Вербило!

— Спартак… кто? — переспросил Леденцов, потому что изумление относилось к нему.

— Вы дрессировщик Спартак Вербило! У вас в цирке номер с терьерами…

— Девушка, он терьера от интерьера не отличит, — примирительно сказал Петельников.

— Ой, дошло! — чуть не взвизгнула она. — Он арфист!

— Мало ли жуликов? — подтвердил парень в локонах.

— Спасибо, конечно, но, как говорит мой товарищ, я арфу от Марфы не отличу, — признался Леденцов.

— Спартачок, — она погрозила пальчиком с заострённым ноготком. — Ты же играл в Большом зале бемоль-фантазию, а?

— Девушка, ему моль-то не поймать, — сказал Петельников и, опасаясь, как бы их сейчас не схватили и не усадили за столы, коснулся рукой кармана с удостоверением и добавил строгим голосом: — Мы из уголовного розыска.

— Боже! — томно взорвалось беленькое существо, освобождаясь от неземной улыбки, которая-таки отлетела. — Даже в такой день испортят настроение…

— Я сделаю тому подсечку, кто его испортил! — пустотный голос перекрыл всю музыку, вытащив за собой и его хозяина, крепыша полусреднего веса.