Марио Пьюзо - Дураки умирают

А потом, разумеется, я пошел по проторенному пути всех влюбленных. Начал задавать вопросы Джанель. Встречается ли она с продюсерами и звездами, чтобы получить роль? Числятся ли за ней другие романы? Были у нее другие любовники? Короче, обычная ли она шлюха, которая перетрахалась с миллионом мужиков, чтобы урвать свой кусочек пирога в киношном мире? Странные вещи начинают твориться с мужчиной, когда он влюбляется в женщину. Ничего такого не происходит, когда речь идет о другом мужчине, который тебе нравится. Тут ты доверяешь собственным суждениям, собственным чувствам. А вот с женщинами на первый план всегда выходит недоверие. Дерьмовое это дело — влюбиться.

И я бы не влюбился, если бы добыл на нее хоть какой-то компромат. Вот тебе и весь романтизм. Неудивительно, что так много женщин ненавидят нынче мужчин. Оправдать себя я могу лишь тем, что много лет прожил отшельником и не очень-то знал, как вести себя с женщинами. Но я не смог раскопать о ней ничего предосудительного. Она не ходила на вечеринки. Она не встречалась с кинозвездами. Собственно, для актрисы, которая снималась довольно часто, пусть и в маленьких ролях, о ней знали на удивление мало. Она не крутилась в киношных тусовках, не ходила по популярным ресторанам и клубам. Не упоминалась в колонках светской хроники. Короче, была очень правильной женщиной, мечтой отшельника. Она даже любила читать. Мог ли я желать большего?

Наводя справки, я, к своему удивлению, выяснил, что она и Доран Радд выросли в одном забытом богом городке штата Теннесси. Он сказал мне, что Джанель — самая добропорядочная женщина Голливуда. Так же посоветовал не терять времени, потому что затащить ее в постель не удастся. Меня это порадовало. На вопрос, что он о ней думает, Доран ответил, что Джанель — лучшая из всех женщин, с которыми сводила его жизнь. И только позже Джанель рассказала мне, что они были любовниками, жили вместе и именно Доран привез ее в Голливуд.

Она во всем стремилась проявлять независимость. Однажды я попытался заплатить за бензин, поскольку мы разъезжали на ее автомобиле. Она со смехом отказалась. Она не обращала внимания на мою одежду, и ей нравилось, что меня не особо волнуют ее наряды. Так что в кино мы ходили в джинсах и свитерах и частенько в них же отправлялись в модные рестораны. Имели на это полное право. Все у нас было замечательно. И секс доставлял несказанное наслаждение. Наши невинные любовные игры, которым мы предавались, прежде чем перейти к главному блюду, возбуждали сильнее, чем порнография.

Иногда мы говорили о том, чтобы купить ей эротическое белье, но дальше разговоров дело не пошло. Пару раз попытались воспользоваться зеркалами, чтобы полюбоваться нашими отражениями. Но с ее близорукостью она ничего не видела на расстоянии вытянутой руки, а надевать очки не позволяло тщеславие. Однажды мы вместе читали книгу об анальном сексе. Очень возбудились, и она согласилась. Постарались четко следовать инструкциям, но тут выяснилось, что у нас нет вазелина. Поэтому мы воспользовались ее кольдкремом. Мне, откровенно говоря, не понравилось, а ей просто было больно. Поэтому эксперимент мы прекратили, нас больше устраивал испытанный способ. Хихикая, как маленькие дети, мы вместе приняли ванну: в книге особо подчеркивалось, что после анального секса необходимо тщательно подмываться. В общем, мы сошлись во мнении, что никакие новшества нам не нужны. И так все было прекрасно. И мы жили счастливо и в полном согласии, пока не стали врагами.

В этот восхитительный период времени моя светловолосая Шахерезада рассказывала мне истории из своей жизни. Так что я жил не двумя, а тремя жизнями. Семейной в Нью-Йорке, с женой и детьми, с Джанель в Лос-Анджелесе и жизнью Джанель до нашей встречи. Ковром-самолетом служил мне «Боинг-747». Никогда раньше я не был таким счастливым. На киностудии у меня все спорилось. Я наконец-то прочувствовал, какая она, настоящая жизнь. И окружающие не могли на меня нарадоваться. Моя жена, Джанель, дети — все были счастливы. Арти, конечно, понятия не имел о том, что со мной происходит, но однажды, когда мы вместе обедали, внезапно сказал:

— Знаешь, впервые в жизни я за тебя больше не волнуюсь.

— И с каких же пор? — спросил я, думая, что его волнениям наступил конец, потому что моя книга стала бестселлером и я получил заказ от киношников.

— С этой самой секунды, — ответил Арчи.

Я сразу подобрался.

— А почему?

Арти обдумал вопрос.

— Ты никогда не был по-настоящему счастлив. Всегда хмурился. Ни с кем не дружил. Только читал книги и писал книги. Терпеть не мог вечеринок, кино, музыки, чего угодно. Даже семейные обеды были тебе в тягость. Господи, ты не любил компанию своих детей.