Алла Полянская - Прогулки по чужим ночам

— Я уверен, что и у этих людей полно проблем.

— Но они не глобальные и решаемые. Ой, смотри, фонтан! И голуби. Я бы хотела тут побродить, посмотреть.

— У тебя будет такая возможность.

— Надеюсь. Сходим с тобой в кафе, попробуем местных пирожных. Среди толпы побудем. Думаешь, мы сильно от них отличаемся?

— Анатомически — нет. — Рыжий о чем-то напряженно думает.

— Но я сразу узнаю наших в любой толпе. — Слисаренко решил поддержать наш разговор. — Вы правы, Лиза. У нас в глазах — постоянное напряжение и ожидание неприятностей. Генетика, ничего не поделаешь.

— Мне всех нас жаль. Мы как пауки в банке, уничтожаем друг друга. Зачем, хотела бы я знать? Думаю, с нами что-то не так — в смысле видения мира.

Рыжий качает головой. Мне ужасно хочется спать, я очень устала.

— Я обо всем договорился, — сообщает Слисаренко. — Мои коллеги из Интерпола и из местного управления по борьбе с оборотом наркотиков нам помогут. Только, Лиза, прошу — держите себя в руках. Вам придется тяжело.

— Знаете, полковник...

— Меня, кстати, зовут Виталий Андреевич.

— Это все равно, ни к чему церемонии. Я вот что хочу сказать. Мне их деньги не нужны, я не нищенка, у меня есть кусок хлеба в руках. И я думала все время — пусть бы они подавились своими деньгами, но сейчас уже нет. Просто назло, понимаете? Они разрушили мою жизнь из-за своей жадности.

— Я отлично вас понимаю. Лиза, эти деньги принадлежат вам по праву рождения. В первом варианте завещания в вашу пользу тоже была отписана немалая сумма — Клаус Вернер всегда помнил, что вы есть на свете. Но теперь... Все, приехали.

— А что здесь?

— Это отель, немного отдохнем. Операция начнется через четыре часа.

— Так вы хотите сказать...

— Да. Ни адвокаты, ни Анна, ни ее сын — никто пока не знает, что произойдет. Вам придется импровизировать. Это будет нелегко, но мы должны пойти до конца. А без вас это дело не закончится, потому я прошу вас быть сильной и не терять присутствия духа. Я уверен, вам это под силу.

Что ж, так даже интереснее. Я хочу присутствовать на затеянном спектакле, я имею на это право. Я хочу понять, как видят мир люди, для которых вся жизнь — кошелек в загашнике. Или они его вовсе никак не видят?

Адвокатская контора «Ойлер и Мюллер» занимает три этажа в небоскребе. Насколько я поняла из разъяснений Слисаренко, выше этой конторы — только Господь Бог. Могу себе представить размер их гонораров.

— Мы не стали говорить с адвокатами, ведущими ваше дело, у них свои расчеты, они проводили собственное расследование — но я не знаю, что они нарыли — у нас нет на них влияния. — Полковника заметно раздражает это обстоятельство. — Я, конечно, все понимаю, но мне кажется, что тут с демократией немного перегнули палку. Они не станут сотрудничать с нами, даже если мы попросим, так что сделаем все по плану.

— Если они сделают исключение для кого-нибудь, им перестанут доверять клиенты. — Рыжий хмуро разглядывает холл. Поспать нам так и не удалось.

— Это понятно, но у нас особенный случай. Лиза, вы бледны как смерть.

— Спасибо, полковник, вы тоже неважно выглядите. Как там ваша супруга?

— Вы невыносимы.

— Все так говорят, и что с того?

В кармане полковника звенит сотовый.

— Все, заходим, — он сжимает мою руку. — Ничего, Лиза, все получится.

— Хорошо бы.

Не знаю, что у нас получится, мне без разницы. Но теперь моя очередь испортить всем жизнь, и я свой шанс не упущу. Я верну вам должок — с процентами, и долгими ночами, проведенными в тюрьме, вы будете вспоминать меня как страшный сон. Именно потому я здесь, а не ради денег.

Мы поднимаемся на лифте. Вот коридор, паркет блестит, картины на стенах, кадки с цветами по углам. Но мне неуютно.

— Ждите здесь. — Слисаренко заводит нас в какую-то комнату. — Сидите, я скоро буду.

Мы остаемся вдвоем. Это безликая комнатка с большим окном. Собственно, стена и есть окно. На полу красноватый ковер, стол и кресла массивные, в углу аквариум.

— Глянь, Вадик, какие рыбы! Только аквариум неуютный, если бы я была рыбкой, не захотела бы в нем жить.

— Думаешь, у них есть выбор?

Я терпеть не могу, когда нет выбора или же выбор плохой. Я вообще не люблю выбирать или принимать важные решения. Я их, конечно, принимаю, но этот процесс нарушает мое внутреннее равновесие. Лучше просто идти по дороге, сквозь туман и запах сгоревших листьев, и знать, что никому ничего не должна, и весь мир может идти на фиг. Наверное, я еще сумею собрать воедино осколки своей жизни, хотя Старик и говорил, что не стоит собирать то, что разбилось. Если разбилось, значит, время пришло и надо начинать что-то новое. Как он там, наш Старик? Мы скоро вернемся к нему.