Борис Селеннов - Несколько дней из жизни следователя (сборник)

Впервые я услышала об этой проблеме от прокурора Брянской области Н. В. Викулина. В некоторых, уголовных делах, сказал он, субъектом преступления (то есть преступником) является руководитель— тут полезно процитировать статью Генерального прокурора СССР А. М. Рекункова в журнале «Коммунист» (№ 1, 1986 г.), очень, кстати, интересную, где говорится о «сращивании части обюрократившихся руководителей с дельцами и жуликами». Но все эти руководители являются, как правило, депутатами местного Совета, без согласия которого привлечь их к ответственности невозможно. Тут-то и вступает в дело фактор сопротивления: Совет прокурору согласие дает далеко не всегда. Противятся депутаты, многие годы работают они вместе, привыкли друг к другу. Разумеется, бывают ситуации, когда депутат-руководитель, опять-таки из-за несовершенства хозяйственного механизма, вынужден был отступить от каких-то устаревших инструкций. Тут однозначного подхода быть не может. Ну, а если — халтура и корысть? Тогда «круговая оборона» депутатов социально вредна. И вот получается: исполком прокурору отказал, и тот обращается снова, вопрос рассматривается уже на сессии Совета, которая бывает раз в квартал. Время идет, а сроки следствия коротки.

И возникает противоестественная ситуация: всех обвиняемых судят, а один директор (который, быть может, виновней всех) оказывается вне досягаемости органов правосудия, его дело вынуждены выделить в особое производство. Вот и рождается тогда у людей (небезосновательно, кстати) убеждение, страшное по своей горечи, что равенство граждан перед законом существует только на бумаге.

Сазонову все же удалось привлечь одного директора совхоза к уголовной ответственности, но отношений прокурора с местными властями — и с райисполкомом, и с райкомом — это не улучшило. И с райкомом? Да, и с райкомом.

В колхозе «Власть Советов» строили картофелехранилище и, не укрепив фундамент, стали возводить крышу. Не были вовремя доставлены нужные материалы, наемная бригада, выполнявшая работу, говорят, предупреждала об опасности, ее не послушали, словом, подушки фундамента разошлись под тяжестью крыши, и она, сложившись, рухнула внутрь, раздавив стоящий внизу грузовик. Прораб строительства был привлечен к уголовной ответственности, а возмещение убытков (свыше 6 тыс.) возложено на нескольких человек, в том числе председателя колхоза, работника РАПО и других.

— Проще всего, — сказал Владимир Михайлович, — мне было привлечь одного прораба: он отвечает за строительство. На самом деле виноват был не только он, и взваливать на него одного все шесть тысяч было бы несправедливо.

Народный суд удовлетворил иск, большинство ответчиков не возражало, но Сазонова вскоре вызвали к первому секретарю райкома. Когда Владимир Михайлович пришел, в кабинете уже сидели предрайисполкома, председатель совета РАПО и другие — чуть ли не все бюро! Спросили у прокурора, почему привлек он руководителей, не поставив в известность райком, который считает нецелесообразным привлекать председателя колхоза Черномазова и возлагать на него возмещение ущерба. Присутствовавшие доказывали, что вообще нужно привлекать только прораба и строителей, хорошо бы еще привлечь и шофера, который поставил грузовик не туда, куда надо, а руководителей привлекать не нужно. То была далеко не первая по счету, но первая по откровенности попытка местных властей вмешаться в дела правоохранительных органов — ведь речь шла уже ни более ни менее, как о пересмотре решения суда!

Вмешательство в дела правоохранительных органов одно время было не исключением, как сейчас, а правилом, и не вмешательством это было, но откровенным давлением...

Сейчас идет .совершенствование работы правоохранительных органов, о котором говорилось на XXVII съезде нашей партии, жизненно необходимое нашему обществу. Оно, в частности, сделает невозможной и практику вмешательства. Но для этого, на мой взгляд, и число заседателей должно быть умножено, и взаимоотношения их с председательствующим должны быть изменены. Кто из нас, побывавших в суде, не видел народных заседателей, которые сидят по обе стороны судьи тихие как мышки? А мне еще пришлось однажды видеть, как две такие мышки подписали смертный приговор неповинному человеку (по счастью, впоследствии оправданному). Сильные, независимые заседатели — вот что, как воздух, нужно нашей судебной системе, и пусть они одни, без председательствующего, уходят в совещательную комнату (где разумеется, нет телефона) и запирают дверь на ключ.