Владимир Колычев - Не верю в доброту братвы

Знакомая обстановка. Народ на работах, дневальные шуршат, а у блатных культурно-развлекательная программа – песни под гитару, чифирь. Только в прошлый раз их человек семь-восемь было, а сейчас всего трое. Тот самый кряжистый мужик во главе угла, с ним два круторылых атлета.

Глеб сразу же привлек к себе внимание, как только появился.

Он уже знал, кто «смотрит» за их отрядом. «Густав» его кличка, бывший бригадир бандитской бригады, беспредельщик с понятиями. Ему плевать, вор ты или фраер, он сам решает, кто и что собой представляет. Правда, воров Густав не очень жаловал, но законы их принимал, потому и в «отрицалы» записался. Не ходит он на исправительные работы, и свиту свою от этого удерживает, а мужиков заставляет работать за себя. А если будешь возникать… ну, все как обычно.

В больничке Глеб о нем кое-что узнал, и, судя по тому, что Густав сейчас бездельничал, многое из этого было правдой.

Он подозвал Глеба к себе, но сесть ему не предложил. И о здоровье не справился, только сказал с осуждением:

– Накосячил ты, пацан.

Сидящий рядом с ним «бык» скривил щеку и сощурил глаз, как бы подтверждая его слова.

Глеб пожал плечами. Сам он так не считал, но у каждого есть право на свое собственное суждение. И оправдываться он не станет.

– Не успел заехать, и уже косяки, – внимательно глядя на него, покачал головой Густав. Судя по его взгляду, он отказывал Глебу в праве на молчание.

– И в чем я не прав?

– Вагон из-за тебя на десять суток в «кондей» заехал.

– Его менты закрыли, я не при делах…

– Менты его закрыли, – кивнул Густав. – И здесь разбор сделали, братву на работы погнали. – Он взглядом обвел пустующее пространство справа от себя. В прошлый раз братва в этой пустоте в карты резалась.

– Я никого не трогал, так что не ко мне вопросы.

– Борзый? – с угрожающим прищуром спросил «смотрящий». – Кто ты по жизни, борзый?

– Директором рынка работал.

– Свой рынок?

– Нет, братва поставила…

– Что за братва?

Глеб назвал свой город, в нескольких словах рассказал про «центральную» братву, про Герасима, но Густаву это ни о чем не говорило.

– Значит, из братвы ты?

– Да нет, я на рынке торговал. Там разбор за этот рынок был, я на правильную сторону встал.

– Знать бы, где она, эта правильная сторона, – усмехнулся Густав.

– Так человек из потемок рождается, в потемках всю жизнь блуждает и в потемки уходит.

– Ну да, жизнь – она штука темная, с этим не поспоришь… А с Вагоном ты зря схлестнулся. Он ведь тебя как вшу раздавит…

– Так «мусора» меня под него и кинули, – скривился Глеб.

– «Мусора»?

– Ну, или я «стучу» на них, или обратно к вам. Если «стучу», то в другой барак, если нет… В общем, здесь я.

– Значит, отказался «мусорам» сливать? – спросил Густав, взглядом выискивая в нем подвох.

– Отказался.

– Может, зря?

– Я человек правильный, у меня сомнений нет.

– А насчет Вагона сомнения есть?

– Есть. Раздавит он меня, если наедет.

– А он наедет.

– Ну, значит, не судьба…

– Ты за «мокрое» к нам заехал, я правильно понимаю? – проявил осведомленность «смотрящий».

– За «мокрое», – кивнул Глеб. – Козла одного завалил.

– За что?

– К жене моей приставал.

– Смешно, – хмыкнул Густав.

– Что смешного? – насупился Глеб.

– Та же беда теперь с тобой. Теперь к тебе Вагон приставать будет.

– Значит, грохну и его.

«Смотрящий» выразительно повел бровью, похоже, ему понравилась решимость Глеба.

– Трахнуть я ему тебя не дам, – ухмыльнулся он, – ты, пацан, этого не заслужил. А в остальном, извини, у него есть право спросить с тебя, я это право у него забрать не могу… Но так и у тебя есть такое же право. Он тебя пидором назвал, такое не прощается…

Глеб кивнул, соглашаясь.

Видно, Вагон прошелся своим колесом и по интересам «смотрящего», но Густав не Геракл, чтобы с таким чудовищем сладить. Где-то он спустил Вагону, и потому совсем не прочь избавиться от него. Поэтому и право Глебу дает… Что ж, такой расклад Глеба вполне устраивал…

Нелегкое это дело – таскать бревна на распил, особенно с непривычки. На воле Глеб уволился бы с такой работы в первый же день, но здесь такой вариант не проканает. Куда направили, там план и давай.

Плана у него как такового не было. Главное, бревна успевай подавать, а сколько там в цеху напилят, его не волнует. Если станки сломаются, его за простой не накажут. Но за три дня, как назло, лесопилка ни разу не сломалась, и завтра будет работать, как проклятая, и послезавтра…